фото Сегодня крупные компании и профессиональные сообщества стали обращать все большее внимание на 'человеческую' сторону своего бизнеса. Кодексы чести 'по интересам' появляются как грибы после дождя. Например, совсем недавно прошло сообщение о том, что под эгидой Всероссийского союза страховщиков разработаны 'Кодекс профессиональной чести страховщика' и 'Свод обычаев делового оборота в страховании'. Советская атеистическая идеология, отказавшись от десяти библейских заповедей, заполнила образовавшийся этический пробел Моральным кодексом строителя коммунизма, состоящим аж из двенадцати 'заповедей'. Лейтмотивом кодекса был приоритет общественных интересов. А формулировка 'каждый за всех, все за одного' прямо заимствована из кодекса рыцарской чести. Строительство коммунизма перестало быть идеей, объединяющей общество, новой подходящей по широте идеи не нашлось, и потому многие профессиональные, социальные группы ощутили необходимость в выработке собственных локальных этических норм. И к старой доброй врачебной Клятве Гиппократа стали присоединяться всевозможные профессиональные и корпоративные своды этических правил: кодекс чести судьи, кодекс чести таможенника и другие. В конце 2001 года ФКЦБ России был разработан достаточно глобальный документ - Кодекс корпоративного поведения, определивший основы взаимодействия собственника и управленца в акционерном обществе. Практика акционирования показала, что невозможно законодательно закрепить все нюансы сложного рыночного механизма при отсутствии вековых традиций делового оборота. Возникла необходимость закрепить на бумаге стандарты, разработанные на основе анализа наилучшей практики корпоративного поведения. Принцип деятельности акционерного общества во многом похож на работу государственного органа. И в том и в другом случае управление отделено от собственности. В акционерной компании управленцы избираются акционерами, а в государстве - гражданами, наделенными избирательным правом. Кодекс корпоративного поведения содержит несколько важных моментов, которые вполне можно было бы применить к практике взаимоотношений государства и общества. Например, в качестве правила хорошего тона для акционерной компании предлагается обеспечить такой порядок выплаты дивидендов, который не был бы сопряжен с неоправданными сложностями при их получении. Соблюдение этого принципа очень бы пригодилось, скажем, при разработке порядка предоставления государственных субсидий. Перспектива пройти через изнуряющие чиновничьи жернова, допустим при получении субсидий на оплату коммунальных услуг, отпугивает существенную часть из тех, кто мог бы этой субсидией воспользоваться. Или условие о недопустимости введения акционеров в заблуждение. Введение в заблуждение граждан - один из давних способов создания тумана вокруг государственных дел. С августа 2002 года российские чиновники тоже получили документ, определяющий этические нормы их деятельности. Правда, это не кодекс чести, а всего лишь принципы служебного поведения. Год назад, в сентябре 2002-го, руководитель Администрации Президента и Правительства Удмуртии Александр Горяинов зачитал республиканским чиновникам документ, определяющий, что такое хорошо и что такое плохо для государственного служащего. Местные телекомпании тогда не преминули возможностью подколоть чиновников, сделав обреченно-ироничные репортажи на тему 'слово и дело'. И на следующий день про долгожданные заповеди все благополучно забыли. фото Правила поведения не стали откровением для госслужащих. Некоторые пункты просто дублируют положения уже существующих законов. Например, условие о приоритете прав и свобод человека. В Законе УР 'О государственной службе Удмуртской Республики', принятом еще в 1997 году, глава, посвященная принципам госслужбы, содержит практически аналогичный пункт. Некоторые из правил поведения вообще непонятно как туда попали. Например, условие о соблюдении политической нейтральности и 'исключении возможности какого-либо влияния на свою служебную деятельность решений политических партий или иных общественных объединений'. Борис Грызлов, будучи одним из лидеров 'Единой России', в своей работе на посту министра внутренних дел, возможно, и не испытывает влияния своей партии, но все-таки, чтобы исключить возможность такого влияния, следуя логике документа, он должен был покинуть партийные ряды. В Удмуртии в этом вопросе все обстоит яснее. В законе записано о непартийности госслужбы, и принцип неангажированности хотя бы формально соблюдается. В российском же законе такого буквального запрета на партийность нет. А правила поведения - не закон, а значит, и не указ. Особенно для первых лиц федерального уровня. Для низового звена любые рекомендации, исходящие от начальства, имеют силу приказа и толкуются буквально. А как истолковать буквально, например, положение о том, чтобы 'воздерживаться от поведения, которое могло бы вызвать сомнение в объективном исполнении государственным служащим должностных обязанностей'. Поскольку сомнение может вызвать очень многое, следование этой заповеди приведет к развитию у клерков мнительности, скованности и безынициативности. Получается, что главное не в том, чтобы быть честным и объективным, а в том, чтобы всегда таковым казаться. Между прочим, фраза 'быть, а не казаться' - один из постулатов кодекса рыцарской чести, который, по сути, должен быть схож с этическими принципами госслужбы. И то и другое - служба, причем в идеале - не просто служба, а Служение. И в рыцарском кодексе, в отличие от чиновничьего, по этому поводу есть исчерпывающая формулировка - 'достоинство в служении'. В наше время, когда этические нормы носят все более локальный характер, этот девиз в доработанной редакции мог бы зазвучать по-новому: 'Достоинство - в служении соответствующему учреждению' в рамках корпоративной нравственности. И если сегодня повсеместно издается, например, библия, адаптированная для детей, то завтра вполне могут появиться издания, переписанные под нефтяников, киномехаников или работников коммунального хозяйства.
фото Алгоритм поступков
Потребность в конкретизации этических норм с учетом профессиональной специфики возникала и раньше, но в последнее время принятие корпоративных кодексов чести стало едва ли не веянием моды. Научно-технический прогресс, роботизация и тому подобные чудеса, с одной стороны, освобождают человека от рутинных операций, а с другой - приводят ко все большей стандартизации действий во всех областях, к работе на основе исчерпывающих алгоритмов. В США разработаны типовые шаблоны деловых и не только деловых документов. Например, образец рождественского послания постоянным клиентам, типовой ответ на письмо, адресованное сотруднику, отсутствующему по болезни, отказ от приглашения в гости и т.п. Вот как звучит шаблон частного письма с благодарностью за подарок: 'Ваш подарок ожидал нас, когда мы возвращались домой. Он напомнил нам о вашем теплом искреннем гостеприимстве. Мы считаем ваш подарок настоящим сокровищем. Более того, каждый раз используя его (смотря на него), мы думаем о нашей дружбе'. Если вопросы взаимоотношения друзей и соседей решаются по принципу унификации, то деловая этика на Западе вообще становится отдельной серьезной наукой. С 80-х годов XX века в Европе и США получил распространение развернутый вариант корпоративного кодекса с подробными сценариями действий сотрудников компании в тех или иных стандартных ситуациях. Такие этические регламенты действий разрабатываются для взаимодействия персонала с заказчиками, потребителями, государством, для политической деятельности, на случай конфликта интересов и по безопасности труда. Специфика таких документов в том, что сотрудника нельзя в приказном порядке заставить исполнять этические нормы. От такого поведенческого регламента может быть толк только при условии его принятия каждым сотрудником. Вот почему в России подобные документы сегодня принимаются, как правило, в богатых компаниях, где персонал дорожит своим местом и гордится принадлежностью к уважаемой организации. Трудно говорить о корпоративной этике, если люди не чувствуют заинтересованности в общем деле. В Удмуртии в 2001 году среди молодых специалистов и рабочих был проведено социологическое исследование на предмет выявления степени трудовой заинтересованности. Результаты опроса показали, что в полную силу, с увлечением и интересом трудятся 24 процента молодых людей, 29% работают не в полную силу, 32,4 процента не испытывают интереса к собственному труду, но трудятся, тем не менее, не халтуря, а 14 процентов опрошенных вообще затруднились с ответом. Опрос проводился на крупных промышленных предприятиях республики, и ни на одном из них процент молодых людей, работающих с интересом и полной отдачей, не превысил 40. То есть получается, что для наших промышленных гигантов сегодня говорить о выработке правил корпоративной этики просто бессмысленно.