ГЕНЕРАЛ БЕЗ АРМИИ

Неконституционные органы власти Характерной особенностью сложившейся за минувшее десятилетие российской системы управления стало наличие органов власти, обладающих реальными и порой весьма весомыми полномочиями, но либо совсем не указанными в Конституции, либо упомянутыми в ней вскользь как нечто незначительное. В настоящее время к их числу, например, относится Администрация Президента России. Этому фактически параллельному федеральному правительству органу власти часто принадлежит решающее слово при принятии решений. Несовершенство нынешней системы управления приводит к тому, что в стране постоянно появляются новые структуры власти. На стадии формирования они получают значительные авансы, но позднее выясняется, что для практической работы у них нет ни полномочий, ни правовой базы, ни материальных ресурсов. Наглядным примером деградации скороспешно созданного органа власти может служить судьба института Главного федерального инспектора в Удмуртии. Если когда-нибудь о ГФИ в республике, как структуре власти, будет выпущена книга, то его предтечей будет назван институт представителей президента в регионах. В Удмуртии он появился весной 1997 года в качестве своеобразного наказания властям республики за Закон 'О системе органов государственной власти', фактически похороненном в Конституционном суде. Под руководством Виктора Балакина представительство фактически превратилось в независимый канал информирования Кремля о политических процессах в республике. Хотя на большее оно не претендовало, но и в этом качестве крайне раздражало председателя Госсовета. Рассказывают, что часть республикан-ского актива тогда даже увидела в представителе Ельцина некую политическую альтернативу Александру Волкову. Некоторым высоким чиновникам даже попало от тогдашнего высшего должностного лица республики за то, что они слишком искренне радовались золотому юбилею Балакина, как раз пришедшемуся на апрель 1997 года.
Верный знак Кардинально ситуация изменилась в 2000 году. Став президентом, Путин первым делом предпринял попытку построения новой модели управления регионами. Страна оказалась разделенной на семь федеральных округов. Ни реальная цель подобной реформы управления регионами, ни объем полномочий поставленных во главе округов отставных генералов и работников госбезопасности не были ясны. Ситуация немного напоминала воспоминания о первых месяцах власти большевиков. Согласно мемуарам, вновь назначенные комиссары разъезжали по Москве и занимали понравившиеся здания под учреждения новой власти. Летом-осенью 2000 года полпреды и их представители в регионах заявляли свои права не на имущество, а на полномочия в решении ключевых кадровых, финансовых и прочих вопросов. В Удмуртии эти процессы наложились на выборы первого президента республики. Отставка Балакина и назначение на должность главного федерального инспектора Сергея Чикурова явилось недвусмысленным сигналом для колебавшейся республиканской политической и экономической элиты. Октябрьскую победу Волкова еще в августе обеспечил Кириенко. В первые шесть месяцев пребывания Чикурова в новой должности казалось, что у него полный карт-бланш на любые действия. Например, он заявлял о том, что ни одно значимое кадровое решение в республике не может обойтись без согласования с ним. Да и сама функция 'координации федеральных органов исполнительной власти на территории и налаживание взаимодействия ветвей власти' трактовалась им весьма широко. Впрочем, всеобщее отрезвление наступило достаточно быстро. Как оказалось, центр отнюдь не делегировал округам все полномочия в решении насущных для регионов вопросов. Годами складывавшаяся практика 'работы в Москве' не претерпела изменений. Амбиции местных комиссар-реформаторов оказались не подкреплены даже административным ресурсом, не говоря уже о финансовом. После реформы 2000 года представители представителей президента России в регионах вольно или невольно превратились в фигуры политические. Пути назад к спокойной жизни поставщиков аналитических записок о местных событиях уже не было. К чему привела попытка Сергея Чикурова сыграть на опережение и вернуться к 'созидательной хозяйственной работе' в качестве мэра Ижевска, хорошо известно. Вторая половина срока его пребывания в некогда вожделенной должности стала наглядным подтверждением 'необходимости' института главных федеральных инспекторов.
Генерал и пустота В конце августа 2002 года своим представителем в Удмуртии Кириенко назначил отставного командира кировской дивизии внутренних войск Александра Кобзева. Казалось, что это кадровое решение стабилизирует отношения между республикой и руководством ПФО. Однако год спустя можно констатировать, что этого не произошло. Дело в том, что в самой концепции института главных федеральных инспекторов есть ряд непримиримых противоречий. С одной стороны, предполагается, что этот человек является проводником и блюстителем интересов федерального центра в регионе, то есть как бы человеком независимым и объективным. С другой - он не утрачивает статус фигуры политической. Главный федеральный инспектор в большинстве регионов - это кадровый резерв на случай местных выборов. Некоторые ГФИ просто дожидаются команды на старт, некоторые, например в Кировской области, организуют собственную игру на местном политическом поле. Понятно, что ни сторонние 'арбитры', ни чужие 'плеймейкеры' региональным лидерам не нужны. В Удмуртии ситуация обостряется тем, что первое лицо республики не верит ни в полезные бактерии, ни в независимых политиков. Зачистка местного политического пространства проводится методично и регулярно. Александр Кобзев не плеймейкер (эта роль подходила скорее Чикурову). Он генерал, умеющий отдавать и выполнять приказы. В руководящих наставлениях недостатка он наверняка не испытывает, а вот командовать ему некем. Это в дивизии у него были толковые майоры и расторопные прапорщики, обеспечивавшие реализацию гениальных замыслов командования. Сейчас под началом Александра Кобзева от силы отделение, да и оно наполовину состоит из прикомандированных. С таким войском много не навоюешь. Тем не менее генерал без армии проявляет заметную активность. Сообщения о мероприятиях с участием ГФИ появляются на информационных лентах с завидной регулярностью. Вместе с тем, складывается впечатление, что у Кобзева нет четкого представления о своем месте в политическом пространстве республики. Соответственно, он не может определиться со стратегией своего официального поведения. Его позиция всегда двояка, а в поступках нет иерархии. Показательно, что за минувший год ни одно из многообещающих начинаний Кобзева не получило внятного продолжения. Свидетельством ограниченности моделей поведения ГФИ является и то, что многими своими действиями он просто копирует публичную деятельность Александра Волкова. Раздражение администрации президента Удмуртии от этого только усиливается. Вдобавок непонятная активность ГФИ мешает спокойной подготовке сценария безальтернативных перевыборов 2004 года.
Политический процесс полон неожиданностей Можно ли говорить о полной бессмысленности попыток ГФИ организовать свою игру на местном поле. Конечно, нет. Его независимый от республиканских властей статус привлекателен для самых разнообразных сил. Во-первых, далеко не все активные участники передела республиканской собственности девяностых годов смогли легализоваться в рамках сложившегося за минувшее десятилетие политэкономического пространства. Во-вторых, часть традиционных групп, в силу различных причин теряющих былое влияние (например сарапульский клан), может увидеть в Кобзеве потенциального союзника. Есть о чем задуматься и структурам, которые долгое время ориентировались на главу 'Удмуртнефти', есть противоречия и у промышленников. В общем, в любой системе всегда найдутся недовольные или желающие рискнуть имеющимся ради большего. Думается, институт главного федерального инспекторства в Удмуртии, понимаемый как комиссар-реформаторство, полностью себя изжил еще в 2000-2001 годах. Перспектив его возрождения не видно. Не за горами переизбрание Путина на второй президентский срок и серьезные кадровые пертурбации на российском уровне. Скорее всего, они коснутся и Сергея Кириенко. Представителям федеральных интересов в регионах Приволжского округа придется искать новые формы работы с местными элитами. От того, насколько они преуспеют в этом, зависит их политическое будущее.