Информационное Агентство «День»
Поддержать газету "День"
Петербургский стилистический почерк заметен в контурах главной водной площади Ижевска, сочетающей плавное полукружие берега пруда и идеально прямую полукилометровую стену-плотину. «Компасная стрелка» плотины с круглой башней-циферблатом посредине, как и прямая Нева, направлена строго с востока на запад – по движению солнца – умирающего и воскресающего. Соединение жесткой прямоугольной формы и мягкой округлой стало в Петербурге сквозной пластической интонацией, повторяющейся в абрисе всевозможных сооружений: в мостах, арках, аркадах, в полукружных завершениях ампирных ворот и окон, в плоских, а не луковичных куполах соборов. Петербург насыщен полукруглыми формами закатного «солнца на горизонте» до такой степени, что они постоянно оказываются в поле зрения и воспринимаются как примета интонационного строя городской архитектуры, связывающая ее разнородные элементы, подобно музыкальным интонациям в творчестве композитора. Петербургские рифмы перешли в ампирную архитектурную графику Ижевска. Это арки и аркады Оружейного завода и караульной палатки Арсенала. Это купола Александро-Невского собора, двух водных беседок-Иорданей, шаровидной островной кузницы и лаборатории аптекаря. Из утраченных полусферных силуэтов недавно восстановлен самый большой из них – купол Александро-Невского собора. Купол храма был утрачен перед Великой Отечественной войной. Архитекторам тогда же стало ясно, что исчезнувший сферный и мажорный силуэт восходящего солнца необходимо воссоздать в абрисе чрезмерно приземленного города. Но как это сделать, если храмы строить запрещено? Значит, нужен какой-то нецерковный памятник, но имеющий солнечный облик храма или священного пантеона. И вскоре купольная музыкально-пластическая интонация небесного светила опять повторилась в ижевском силуэте. Над городом встала радуга-корона одного из самых крупных цирковых зданий первой половины XX века. Старых каменных цирковых зданий в мире очень немного. В теплой Европе цирковые труппы выступали чаще всего в палаточных цирках-шапито, а в холодной России – в деревянных цирках. В России каменные цирки начали строить преимущественно в 1960–1980-е годы. Все они имеют стеклянно-металлический современный вид. Одним из редких исключений был Ижевский цирк, имевший «ампирный» облик. При Сталине в СССР появилось три больших каменных цирка: в Тбилиси (1940), Сталинграде (1932) и Ижевске (1943). Первые два города были связаны с именем Сталина. В столице Грузии «сталинский» цирк сохранился до сих пор. В Сталинграде цирк разрушили фашисты. В Ижевске же цирк, построенный во время коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны, взорвали свои. Уникальность нового сооружения заключалась и в том, что он возродил старый соборный купол в облике индустриального центра в огненном 1943 году, когда люди истосковались по возвышенному и духовному, по вере и небу. При сравнении «военного» Ижевского цирка с видом оружейного Александро-Невского собора в 1936 году, когда тот действовал как кинотеатр «Колосс» и еще имел солнечный нимб, но уже лишился колокольни, очевидна градостроительная преемственность двух сферных памятников архитектуры. Стояли солнечные объемы рядом – невидимый и возрожденный. При низкой деревянной застройке того времени и тот и другой, но в разное время, были заметны за несколько километров. Очевидная для внимательного наблюдателя параллель цирка с разрушенным рядом храмом-«солнцем» была, тем не менее, замаскирована темно-коричневым, траурным покрытием колоссального солнечного диска. Барачно-тяжелый и грязно-коричневый цвет купола-нимба – цвет перепачканного заводского неба, рыжих фабричных дымов и ижевской глины - тревожил в душе придавленное ижевское настроение. И в то же время храмово-небесный силуэт купола будоражил в зрителе высокие и мажорные ноты космических сфер. На фотографиях, запечатлевших открытие цирка 29 ноября 1943 года в 9 часов вечера, видно, как вокруг арены сгрудилось около двух тысяч раненых бойцов, замотанных с ног до головы свежевыстиранными бинтами: перевязочных материалов не хватало. Тех же, кто не перенес операции или не дожил до нее, зарывали в красную ижевскую глину: в Отечественную войну быстро выросли два солдатских кладбища – Южное и Северное. После войны торжественный петербургский эффект парившего над крышами, словно массивная шапка Исаакия, колоссального купола не стали усиливать светлым и блестящим покрытием радуги-полусферы. А между тем золотой или желтый цвет петербургской архитектуры, подчеркивает главный геральдмейстер при Президенте России петербуржец Георгий Вилинбахов, «представлял один из характерных признаков русской военной культуры... Уже первые успехи в борьбе за выход России к Балтийскому морю... ознаменовались новой государственной регалией – царским штандартом, на желтом (золотом) поле которого был помещен черный двуглавый орел... Желтый (золотой) цвет императорского штандарта становится с первой половины XIX века цветом императорской гвардии (знамена с желтым крестом, желтые полотнища штандартов). Так он переходит и на цвет военных архитектурных сооружений, казарм, а затем, как составная часть официальной архитектуры стиля ампир, становится довлеющим цветом столицы, «петербургским» цветом». Петербургский «солнечный стиль» Ижевска был впоследствии перебит каким-то бесстильным, «болотно-крокодильим» цветом. «Болотное» покрытие не исчезло после войны и с солнечного купола Ижевского цирка. Кроме того, прозоры на праздничный нимб-диск заводское поселение уничтожило конвейерными домами. Наконец, настал черед и самого солнца, измазанного грязью и загнанного в темное ущелье. Есть фотографии и киносъемка конца второго тысячелетия: ночью в Ижевске посреди серой и мертвой застройки встречают новое тысячелетие взрывами яркого, очень индивидуального памятника собственной истории и культуры. Нимб триумфального монумента Великой Отечественной войне, освещенный прожекторами, вздрагивает, чуть взлетает к черному небу, затем медленно оседает в беспамятную Преисподнюю... После взрыва кирпичные стены превратились в пыль, а «солнечный нимб», сброшенный вниз, остался целым – настолько крепкой оказалась конструкция победного купола, скрепленного над ареной в горячее время коренного перелома в войне с фашистами. В Преисподней солнце было добито, хотя уникальную конструкцию можно было сохранить как память о войне. В уничтоженном ампирном памятнике, пожалуй, самым уникальным являлся деревянный купол 1942-1943 годов, который держался только на стенах, без внутренних колонн. Деревянную конструкцию крыши, укрывавшую под собой 1800 зрителей (население маленького уездного города старой России), по уникальности можно сравнить разве что с деревянной конструкцией – тоже безопорной – московского, тоже ампирного Манежа, уничтоженной, но не при участии властей, а в результате пожара. Символично, что на месте взорванного памятника выстроили цирк с как бы расколотым вдребезги синим куполом, будто обваливающимся вниз. Словно в солнце выстрелили из пушки и небо треснуло. В Ижевске могло быть два цирковых здания. Если средств на реконструкцию мемориала под военный музей, концертный зал или хотя бы склад не нашлось, то мемориал могли бы окружить изгородью – к заводским заборам, колючей проволоке и бдительной охране в «Заводе» привыкли – и охранять сто и тысячи лет, пока не появились бы заинтересованные в историческом здании инвесторы. Но всегда находятся экономические причины, даже в мирное время, чтобы оправдать свою нравственную Хиросиму.
