фотоКняжеское гнездо на реке Иж было разрушено в самом зачатке дворянской усадебной культуры. Поистине, тема усадьбы в русской культуре – это сама русская культура. Усадьба – это мир детства русских дворян. На всю жизнь усадьба оставляла чувство ностальгии по привольным лугам, русской природе. Любой помещик средней руки, даже не родовитый князь, а простой дворянин стремился иметь барский дом в деревне и особняк в одной из столиц – Москве или Петербурге. Зимой дворяне жили в столице, а на лето выезжали в родовое гнездо. При виде родной усадьбы у путешественников начинало сильнее биться сердце. Ижевский завод уже в ХVIII веке искоренил в своих окрестностях дворянскую русскую культуру. Ту культуру, которая отразилась в произведениях Пушкина и Тургенева, Толстого и Гоголя, Бунина и, отчасти, Чехова, а также в творчестве художников «Мира искусства». Ту культуру, которая дала Михайловское и Болдино, Тарханы и Ясную Поляну, Шахматово и Диканьку, Абрамцево и Талашкино, Кусково и Останкино. Ту культуру, которая вдохновляла творчество Пастернака. Во время ночной и вьюжной поездки по Ижевскому лесу в «зимнем полуазиатском ландшафте «Капитанской дочки» (…) в пугачевском Прикамьи» Борис Пастернак вспоминал, как перед отправлением на Урал он шел с Маяковским по проспектам Петербурга, которые тоже «были цвета зимы и сумерек». Как и Пастернак, его литературный герой доктор Живаго также интересовался темой пушкинского Пугачева. В книгах Юрия Живаго имелись «очерки пугачевских мест, где побывал доктор, стихи Юрия Андреевича и рассказы». Он мечтал написать работу «о здешних местах, о Пугачеве Пушкина». Расчищая снег возле сожженного комиссаром Растрельниковым селения Нижний Кельмес – литературное название его происходит от удмуртской реки Кильмезь, Живаго заметил: «В местности было что-то замкнутое, недосказанное, от нее веяло пугачевщиной в преломлении Пушкина, азиатчиной Аксаковских описаний». В Ижевск Пастернак ехал через бывшее княжеское имение на берегу реки Иж, которое сожгли пугачевцы. Они же убили сына старого ижевского князя. Этим князем интересовались Пушкин, Аксаков и, наверное, литературный герой Пастернака – доктор Живаго: роман насыщен поэзией «дворянских гнезд», усадеб, красотой деревенской природы Прикамья. В «Путешествии по разным провинциям государства Российского» петербургский «натуральной истории» профессор Петр Симон Паллас так описывает удмуртов, живущих у княжеского имения на реке Иж: «Никакого инаго народа не находится, который бы более сего имел рыжих власов». Профессора занимает и барское имение: «В 5 верстах от нас находилась река Иж, которая уже выступила из берегов и едва можно было нам ради наводнения ея переправиться. Через речку переправили мы свои телеги на пароме, из двух лодок сделанном… мы… прибыли в деревню Терси, из 100 домов состоящую. Три поселения деревни принадлежали генерал-майору Тевкелеву… Сей генерал в деревянном, весьма хорошо построенном доме пребывание свое имеет… все видимое достойно взять в пример доброго хозяйства, заслуживает похвалу и увеселяет взор… Изящные пашни, украшенные изредка поросшими сосновыми рощами, и в оных великое множество соловьев, возвышают приятности в прочем холодной сей страны». Место для усадьбы князь выбрал живописное – возле реки Иж. У причала бренчали цепями венецианские гондолы. От пристани в гору поднималась аллея. Она приводила к парадному фасаду господского дома. Фронтон его, украшенный княжеским вензелем, венчал бельведер. С бельведера открывался живописный вид на ижевские дали… В годы Великой Отечественной войны в деревне Мордва Агрызского района Татарии разобрали на кирпичи старый фамильный «некрополь» здешних помещиков. На западе шли ожесточенные бои. Для фронта и победы работала вся страна. Нужен был кирпич, и едва ли кто-то задумывался о том, чьи останки под каменным склепом. 13 апреля 1766 года здесь, в своем имении, был похоронен генерал-майор, которому был девяносто один год, с загадочным именем Алексей Иванович (Кутлу Мухаммад) Тевкелев. Архив его рода уничтожили пугачевцы во время разграбления имения и Ижевска, и о князе известно немного. Князь был потомком крымских царей, чертогами которых восхищался Пушкин, и владельцем земли по реке Иж, и опечаленным свидетелем рождения Ижевска, грозившего ему разорением. Алексей Иванович родился в 1675 году и был ровесником Петра I. На арену политической деятельности ижевский князь вышел при Петре Великом. О князе – царском переводчике с восточных языков во время турецких и персидских походов Петра - в материалах к оставшейся незавершенной «Истории Петра» рассказывает Пушкин. Свое намерение отправить Тевкелева на Восток, для того чтобы «пробить окно» в Индию, Петр не успел осуществить, ибо был занят войной со шведами и турками. И только после кончины государя, в 1734 году Алексей Иванович, выполнив свою дипломатическую миссию, прибыл вместе с казахским посольством в Петербург и предложил Сенату основать в уральских степях заводы и линию крепостей со «столицей» в новом городе, имеющем, как и Петербург и Екатеринбург, «немецкое» название – Оренбург. Экспедиция проплывала из северной столицы по Каме и Белой на закладку нового города, этого «окна в Азию», мимо новых владений Тевкелева в низовьях Ижа, приобретенных им только что. В августе 1735 года Тевкелев с Кирилловым заложили город Оренбург (на месте современного Орска), а затем основали на Урале около 20 крепостей (Челябинск и другие). В «Истории Пугачевского бунта» Пушкин обратил внимание на крепость, «выстроенную при тайном советнике Татищеве под именем Тевкелева Брода», и на Татищеву крепость, что «около Тевкелевского хутора». При осаде Оренбурга Пугачев «стоял на лугах под хуторами генерала Тевтелева», точнее Тевкелева. Татищева крепость стала одним из прототипов Белгородской крепости в «Капитанской дочке». Пушкин записывает и об интриге Тевкелева в Петербурге против Татищева (основателя Екатеринбурга). В целинном крае Алексея Ивановича назначили начальником иноверческих и пограничных дел, князь составил одобренный в Петербурге проект о торговле с Индией. Случалось, что русскую границу переходили бежавшие от шейхов и ханов рабы: персы, «белые арапы», афганцы, бухарцы. Их крестили и селили в Оренбурге, потом в русских селах и деревнях возле будущего Ижевска и в Сарапуле. Крещеным «бусурманам» давали фамилии Азиатцевых. В наши дни в Ижевске проживает около ста человек с такой фамилией. В 1756 году Сенат дал Тевкелеву звание генерал-майора, 81-летний князь по старости и болезни просил уволить его со службы, но Сенат не принял его отставку. Лишь перед самым рождением Ижевска на его землях, наконец, получил отставку и отправился обустраивать свое имение на реке Иж. Ниже имения река Иж привольно разливалась, неспеша текла мимо помещичьих владений – мимо лебединых берегов, крякающих в камышах уток и бобровых плотин. У белой княжеской пристани, срубленной из корабельного леса, река Иж впадала в широкую Каму. Это красивое место (рядом с современным удмуртским санаторием Варзи-Ятчи) во время путешествия к сестре Ольге в Сарапул (она вышла замуж за обрусевшего потомка «ижевского», точнее арского князя Ижболды – купца Ижболдина) привлекло внимание русского пейзажиста Ивана Шишкина. Живописное место в XVIII веке как раз и принадлежало ижевскому князю Ижболде – далекому свойственнику художника. Значит, Шишкин состоял в дальнем свойстве с арскими (удмуртскими?) князьями. И может быть неслучайно Шишкин, рисовавший «вотские» леса, подметил тонкое чувство природы у удмуртских язычников: «Не доезжая 18 верст села Пьяного Бора, острова украшены великолепными дубами, под горой большой ручей, густой лес смешанный (урема), в котором вотяки справляют керемет; вообще вотяки выбирают для этого самые глухие, но живописные места. Есть целые картины. У деревни Ватэзи... место, по-моему, самое замечательное в отношении живописности и сочетании разнообразных видов деревьев для пейзажиста; (надо) жить в деревне Ватэзи, отсюда недалеко Ижовка (деревня против устья Ижа на левом берегу Камы. – К. И.), и до самой Ижовки идет ряд живописных вещей... Надеюсь когда-нибудь тут быть и работать...» Однако пора вернуться от владельца ижевских земель при Иване Грозном арского князя Ижболды и его свойственника Шишкина к владельцу ижевских земель в ХVIII веке Тевкелеву. Здоровье у загорелого и жилистого генерала в чужих краях не пришло еще в «великую слабость». Ижевские леса, купленные князем Тевкелевым у прежних владельцев – князей Яушевых, приносили «птенцу гнезда Петрова» большой доход – пушнину, мед, рыбу, хмель, чем барин был «зело» доволен. Но вдруг…