Валерий Исупов никогда не забудет событий тех дней. На фото: Пикет памяти, г. Ижевск, 4 октября 2007 года. В Ижевске живет всего несколько человек, ставших участниками тех страшных событий и оказавшихся среди защитников «Белого дома». Это Маргарита Шевнина, Владимир Запольских (он в результате ранения потерял руку) и Валерий Исупов. Все трое в то время были членами РКРП. Валерий Евгеньевич Исупов скрупулезно восстановил весь ход событий, где ему пришлось побывать. К рукописной книге воспоминаний приобщены обширные архивы фотодокументов, материалы оппозиционной печати. В связи с очередной годовщиной тех трагических дней наша газета публикует фрагменты из рукописи Валерия Исупова «Восстание 1993. Документальные рассказы очевидцев». В кратком вступлении Исупов пишет, что решение ехать в Москву он принял на митинге в Ижевске 30 сентября. Третьего октября ижевский поезд прибыл в Москву по расписанию. Из Октябрьского райисполкома РКРП ижевчане направились прямо на Октябрьскую площадь Москвы. «Здесь стояли ОМОНовцы, которые своим плотно сомкнутым строем начали вытеснять людей с площади. Через мегафон собравшимся сообщали, что митинг запрещен, хотя мы знали, что он разрешен официально. Стало ясно, что готовится какая-то провокация. Стоял солнечный теплый день. Кольцевая и радиальная станции метро «Октябрьская» продолжали выплескивать на площадь новые сотни людей. Было много транспарантов и знамен с преобладанием красного цвета. Среди демонстрантов были и молодежь, и пожилые, много было женщин и детей. Ясно, что они пришли сюда не воевать. В 13.50 в первом ряду демонстрантов встал Виктор Анпилов. Маргарита Шевнина стыдила ОМОНовцев. Кто-то из гражданских, стоявших позади бойцов ОМОНа, выхватил транспарант из рук пожилого человека. Этим моментом военные воспользовались и двинулись сплошной стеной на толпу, раздавая направо и налево удары дубинками. Я, раскинув руки, старался прикрыть своим телом руководителя колонны. После того, как основную массу выдавили к домам, Анпилов принял решение провести всенародное Вече на площади Ильича. И вдруг все увидели огромную колонну демонстрантов. Возглавлял массу идущих ровными шеренгами людей, крепко сцепившихся друг с другом руками, депутат ВС Уражцев. Он шел в развевающемся на ветру плаще. ОМОН раздался, и колонна свободно прошла, скандируя «Вся власть Советам!». Мы стали пробираться поближе к «голове» колонны. При повороте на Крымский мост я оглянулся и убедился, что «хвост» колонны протянулся не менее чем на 1,5-2 километра. Мы поняли, что участвуем в чем-то исторически важном. Пока Уражцев вел переговоры с перегородившими мост ОМОНовцами, колонна (и мы вместе с ней) стояла на мосту. Вдруг прозвучал призыв «Взяться за руки!». Мы крепко, «замком», схватились, справа – Маргарита Александровна, слева Владимир Анатольевич. Ряды сомкнулись, сплотились. И двинулись прямо на «черепаху», прикрытый щитами авангард ОМОНа. Оттуда донеслись звуки ударов дубинок, скрежет щитов, крики толпы. Схватка шла по всей протяженности моста. В Москву-реку летели дубинки и щиты. Сзади на нас накатывал новый народ, продавливая вперед тех, кто уже дрался. Я успел подобрать щит, каску и дубинку. Со стороны путепровода, что у метро «Парк культуры», раздались выстрелы. Запахло едким газом. Кто-то закричал: «Черёмухой» палят!». Тогда я потерял из виду Маргариту Александровну Шевнину. А на этом участке началась рукопашная. В воздухе летели камни, палки – это подоспели отставшие части колонны. И тут я почувствовал страшный удар в голову, потерял сознание. Очнувшись, отполз в сторону, чтобы не оказаться под ногами бегущих и сражающихся. Понять, чем мне попало по голове, я так и не смог – может, камень от наступавших или железный прут провокатора сзади. Очухавшись, побрел следом за колонной. По ходу видел, как демонстрантов пытались обливать водой из пожарных машин, только из этой затеи ничего не получилось – народ быстро скинул водителей оттуда. Около часу добирались мы пешком до Дома Советов. По дороге я увидел первую кровавую жертву – на асфальте лежал мужчина с перебитыми ногами (видимо, его переехал автомобиль). Его увезла «скорая помощь». На подходе к Дому Советов увидел Володю Запольских – он безрезультатно пытался завести военные грузовики, на которых сюда был доставлен ОМОН. Сказывались последствия травмы – я шел как в тумане. Но видел, что происходит вокруг. Из старого московского двора донеслись крики: «Бей их, дави!». Вижу, как группу военных народ теснит внутрь двора. Между возбужденной толпой демонстрантов и солдатами стоял парень с «Калашниковым» в руках, тоже в форме, из-под которой виднелась тельняшка. Он не подпускал людей к военным, а сам тем временем, направив на них дуло автомата, что-то им вполголоса сказал. Я видел, как побледнели их лица, задрожали руки. Они побросали на асфальт дубинки и щиты. Тут произошла сцена братания армии и восставшего народа. Люди хотели подобрать брошенное солдатами, но парень с «калашом» не позволил, сказал, что еще пригодится для защиты Дома Советов. Получив медицинскую помощь у одного из подъездов Дома Советов, я направился к мэрии, где в то время (около пяти часов вечера) шел митинг. Прямо с этого митинга отправлялись грузовики с людьми, ехавшими на штурм телецентра. Мы довольно долго добирались до ВДНХ, по дороге видел радостных людей, приветствовавших нашу колонну. У здания телецентра в момент нашего прибытия находилось не более тысячи человек. Депутат Константинов и генерал Макашов требовали, чтобы вышел Брагин (руководитель телецентра) и предоставил им эфир. Переговоры шли безрезультатно. Тем временем я получил приказ неизвестного мне мужчины с военной выправкой возглавить группу ребят и блокировать улицу Королева. Под моим началом оказалось с десяток пацанов 17-20 лет. Построились в два ряда. Было уже 18.00. Мы перегородили улицу стойками, железными рамами. Легковые машины пропускали, автобусы останавливали, пассажиров высаживали, объясняя, что власть сменилась и нужен транспорт. Автобусы отправляли к Дому Советов за подкреплением до подхода колонны, шедшей сюда пешком. Вскоре эти автобусы действительно начали подвозить к нам подкрепление. К 19.00 число повстанцев у Останкино достигло пяти тысяч человек. Стало смеркаться. У входа в телецентр скопилась большая толпа. Наш «блок-пост», выполнив свою задачу, был распущен. И тут я увидел, как грузовик протаранил стеклянные двери телецентра. Макашов дал команду всем отойти от образовавшегося проема. Мы помогали оттеснять толпу, среди которой было особенно много иностранных журналистов. НИКТО НЕ ВЕРИЛ, ЧТО НАЧНУТ СТРЕЛЯТЬ В ЛЮДЕЙ! Внезапно я увидел, как у столба начал оседать мужчина – в него кто-то выстрелил. И тут раздался огромной силы взрыв, от которого я оглох. Взрывной волной нас повалило друг на друга. Послышалась отчаянная стрельба из автоматов, крики, стоны. Люди побежали в разные стороны. Я тоже побежал, перескакивая через уже лежащие тела, прикрывая голову щитом. Пули свистели где-то рядом. Между зданиями шла ожесточенная перестрелка. Мне казалось, что я бежал целую вечность в поисках укрытия. Наконец, спрятался за огромную клумбу, где уже было три человека. Но тут трассирующие пули полетели откуда-то сзади, и мы бросились вдоль здания радиоцентра в сторону ВДНХ. Разбежавшиеся соединились в небольшой роще. Здесь оказалось много женщин, стариков, но много было и молодых парней. В полумраке появился БТР, который начал обстрел нашего укрытия поверх деревьев. Затем с легкостью он расшвырял стоявшие поблизости легковушки, автобусы и грузовики. Стрельба продолжалась и в наступившей темноте. Где-то часам к десяти вечера. Раненых и убитых врачи подбирали с дороги, уносили в укрытие прямо под пулями. Молодежь метала в сторону телецентра бутылки с горючей смесью – это было единственное наше «оружие». Тут я впервые за весь день поел – две женщины раздавали восставшим бутерброды, консервы. Число убитых, принесенных от телецентра, в роще прибывало. При свете пожара (горел угол здания, подожженный горючей смесью) и лампы я разглядел раны на телах убитых – раны на груди и животе были большие, видимо, от пуль со смещенным центром тяжести. Со стороны телебашни, с тыла стали подходить еще восемь БТРов. Бросив щит и каску, я вместе с другими начал пробираться к станции метро ВДНХ. Шли минут двадцать. Вижу, у «газика» люди слушают речь Ельцина о том, что по Москве гуляют «банды боевиков» (то есть мы) и поэтому он вводит в столице чрезвычайное положение. Мы тогда еще не поняли, чем грозит нам эта ложь. Увидев знакомые грузовики, я залез в один из них. Опустевший грузовик вёз нас, человек 5-6 молодых ребят, к центру Москвы». Окончание следует.