Без особой надежды получить новую информацию я набрал запрос в паспортной базе данных граждан СНГ на сайте http://radarix.com. «Глухов Александр Михайлович, 9 мая 1987 года рождения. Место рождения - город Сарапул. Категория негатива – душевнобольной». Такого поворота я, конечно, не ожидал. Проверить шокирующий факт я отправился в этот вторник, 3 февраля, по найденному здесь же на сайте адресу семьи Глуховых в Сарапуле, до которого от столицы Удмуртии час езды на автобусе.

История болезни
Сарапул – город небольшой, и, как мне удалось выяснить, добравшись до места, больничной карты в местном психоневрологическом диспансере на Александра Глухова нет. Это означает, что на специальном учете он не состоял, и, следовательно, никаких умственных отклонений у младшего сержанта быть не должно. Откуда тогда эта скупая запись на сайте http://radarix.com? Ошибка? Версия о душевнобольном дезертире затрещала по швам.
«Глухов был определен в специальный коррекционный класс седьмого вида, попросту - в класс для детей с задержкой психического развития, начиная с первого класса», - вспомнила по моей просьбе Наталья Васильевна Гильфанова, заместитель директора средней школы №1 города Сарапула, где и учился наделавший столько шума будущий младший сержант.
«Да, действительно, в первой школе есть такие классы, но объясню систему: в случае если ребенок выравнивается, то есть начинает догонять нормальных сверстников и его переводят в нормальный класс до четвертого года обучения, то история болезни у нас не сохраняется, и он снимается с учета. Упоминание о задержке развития на этом этапе остается только в личном деле, которое лежит в школе, у нас на такого человека больше ничего нет. Возможно, так же и в ситуации с Глуховым - он, скорее всего, перевелся в нормальный класс до четвертого года своего обучения», - объяснил мне источник, знающий внутреннюю ситуацию в психоневрологическом диспансере Сарапула.

В кругу семьи
Отправляясь на встречу с матерью младшего сержанта Галиной Васильевной Глуховой, я представлял себе образ, нарисованный в моей голове телевизионной пропагандой, бедной, усталой и очень «правильной» матери во всех отношениях, которая жаждет только одного – добиться возвращения своего сына домой.
Поднявшись на нужный этаж, я наткнулся на раскрытую дверь. Вторая, внутренняя, дверь в квартиру тоже была слегка приоткрыта. Откуда-то из комнат слышались женские голоса. Я решил прикрыть двери и постучал. Никто не отозвался, постучал еще раз, опять ничего. Лишь начав уже без стеснения стучать изо всех сил, услышал шарканье по направлению к входу квартиры. Дверь открыла распухшая то ли от слез, то ли по какой-то иной причине женщина. Дыхнув чем-то очень напоминающим перегар, она спросила: «Вы кто?» «Я из газеты «День», хотел бы насчет сержанта Глухова поговорить», - представился я. «Гааааля! К тебе! - обернувшись, закричала незнакомка и добавила: - Корреспондент, видимо». «Сейчас я!» - донесся невнятный голос из кухни.
Суровая правда жизни внесла серьезные коррективы в сложившийся у меня образ. Держась за дверь, чтобы не упасть, и очень неразборчиво бубня что-то, со мной поздоровалась Галина Васильевна. «Извините, - сказала она и икнула. - Я сейчас немного не в состоянии».
Мне тоже так показалось, но отступать было поздно, и я сразу перешел к интересовавшему меня вопросу: «По базам данных 2006 года ваш сын проходил как душевнобольной, скажите, у него были какие-то проблемы с психикой?» «Таких данных нету, когда его в армию забирали, он же медкомиссию проходил, и, однако, его же призвали в армию», - начала рассуждать Галина Васильевна и затем, пристально оглядев меня, пригласила в квартиру. Запах алкоголя резко ударил в нос, на кухонном столе стояло несколько бутылок и скупая закуска. Скромная трехкомнатная квартира, черный кот, а может, кошка перебежала мне дорогу. Присев на кресло, я стал свидетелем того, как Галина Васильевна неловко плюхнулась на диван, рядом с ней села женщина, открывшая мне квартиру (как позже выяснилось, это была ее сестра). Мы продолжили беседу дальше, хотя беседой это назвать было сложно - я задавал вопросы и получал на них настолько невнятные ответы, что тут же приходилось переспрашивать снова.
«Ко мне все приходили: и газеты, и телевидение, я тогда была трезвая, а сейчас я пьяная, - обняв подушку, рассуждала мать младшего сержанта. - Но, несмотря на это, я скажу все, что есть, все, что на самом деле!» «Ваш сын состоял на учете? У него были проблемы с психикой?» - еще раз повторил я свой вопрос. «Нет, нет, нет!» - ответила Галина Васильевна. «Точно не было!» - еще раз сказала она, как будто саму себя убеждая в этом. «В армию ненормальные не ходят», - резюмировала сидящая рядом тетя младшего сержанта.

Тяжелое детство
«У него не было друзей. Честно, ни одного», - призналась Галина Глухова. «То есть он ни с кем не общался?» - переспросил я. «Да, он был замкнутый, не было у него никаких друзей, ни девушки никакой не было!» - выпалила она. «А историю про девушку, которую мне рассказал военком, я не поверила, я не поверилаааа!» - она неожиданно перешла на крик. «Он когда со мной разговаривал по телефону, я ему вопрос задаю: а у тебя была девушка Маша? Он говорит: нет, не было, – пересказывала разговор с сыном Галина Васильевна. – Понимаете, не было у него никакой девушки в жизни».
«Очень скромный был, учился, конечно, очень-очень слабо, хотя и был очень старательным и аккуратным. Всегда ходил в костюме, с самого детства, в рубашке, в галстуке, я ни разу не видела его, чтобы он был в спортивных штанах», - рассказала Наталья Васильевна Гильфанова, заместитель директора сарапульской школы №1. «Неадекватного поведения не было?» - уточнил я. «Ну, я не знаю, вот на переменах все как-то общались, со мной, друг с другом, а Саша вообще ни с кем не шел на контакт, был очень замкнутым, друзей у него не было совсем, и среди одноклассников с ним никто не общался», - поделилась своими наблюдениями Наталья Васильевна.
«Ваш сын учился в спецклассе?» - поинтересовался я и у матери Глухова. «Нет, он учился в обычной школе», - ответила за нее тетя младшего сержанта. Вдруг, схватившись за голову, Галина Васильевна изрекла: «Сейчас я вам скажу то, что я вам скажу! Понимаете, у меня какое соображение, если он в первый класс и пошел специализированный, но потом-то образование пошло в гору. Может, я ему и мало времени уделяла, но самое главное - потом у него образование пошло в гору». «Саша учился в спецклассе, потому что он не успевал?» - конкретизировал я вопрос. И вновь схватившись за голову, мать Глухова выпалила: «Это мои проблемы были! Мои! Главное, что потом все в гору пошло!»
Тут из соседней комнаты вышел жутко худой и показавшийся мне сильно выпившим пожилой мужчина в трико. Покачиваясь, он молча оглядел присутствующих и удалился в сторону туалета. «А это отец», - объяснили мне мои собеседницы. «И что это за газета такая? «День»? Первый раз слышу… Я вот «Жизнь» знаю газету, интересная, а «День» не знаю», - продолжала рассуждать сама с собой Галина Васильевна. В это время в комнате появился Николай, оказавшийся братом Галины Глуховой. Татуированные перстни, украшавшие пальцы Николая, говорили о том, что дядю младшего сержанта Глухова жизнь тоже изрядно помотала. После появления Николая мне прозрачно намекнули, что пора бы сматывать удочки. Упрашивать меня не пришлось, мне и самому уже давно хотелось побыстрее выйти на свежий воздух.

Спецкласс
«И как долго Глухов находился в спецклассе?» - спросил я у Натальи Гильфановой. «До конца, до 9 класса», - шокировала меня заместитель директора школы. «Но как же так, почему? Почему он тогда не состоял на учете в психоневрологическом диспансере?» «Этого я не знаю, я ведь не врач, – ответила Наталья Васильевна. – Но, когда определяли его в этот класс, они обходили этих врачей, это точно». «Как же он мог в армию уйти?» - продолжал недоумевать я. «Не знаю, из военкомата всегда звонят насчет таких детей, как Глухов, а насчет него не звонили». «С задержкой психического развития разве можно в армию брать? В любой момент может произойти что-то, и вот, пожалуйста, тут, мне кажется, все на этом фоне и случилось», – высказал я свое предположение. «Я вообще была поражена, когда узнала, что он дорос до младшего сержанта». – поддержала мои соображения замдиректора школы. «А как он смог поступить в радиотехнический лицей?» - поинтересовался я. «Это загадка», - получил я в ответ.
В «Сарапульском колледже радиоэлектронного приборостроения» меня поначалу встретили очень радушно. К заведующей учебной частью у меня был все тот же вопрос: какой диагноз был у Александра Глухова? «Все с ним нормально было», - удивила меня собеседница. «Медицинская справка о состоянии психического здоровья у него есть в личном деле и характеристика из школы?» - спросил я. «Конечно, есть, вернее, была, мы их отдали», - ответила мне заведующая. «Кому?» - «Комитету солдатских матерей». «Подлинники?» - переспросил я. «Да», - как-то неуверенно ответила мне завуч колледжа. «А копии нельзя было разве сделать?» - удивился я. На этом наш разговор сразу начал переходить в другое русло: вы, мол, корреспонденты, все за сенсациями бегаете, нет бы деликатней как-то. Спорить я не стал, мне вдруг стало все понятно…

Итого
Александр Глухов до 9-го класса учился в специализированном классе для детей с задержкой в психическом развитии. Был замкнут, нелюдим и имел весьма странное поведение с точки зрения нормального человека. На учете в психоневрологическом диспансере не состоял. Или состоял? Ведь недаром в базе данных, где, кстати говоря, указана дата актуализации сведений - 22.11.2006 г., Александр Глухов записан «душевнобольным». Значит, должна быть и «история болезни». Младший сержант, без пяти минут «дембель», переходит границу и в качестве претензий к Родине говорит об отсутствии бани и плохой кормежке в части. Этот не совсем адекватный поступок побудил российских военных предположить, что Глухов мог быть подвергнут воздействию психотропных средств. Но, возможно, этого и не требовалось, потому что он всегда был со странностями.

P.S. Старинный купеческий город на Каме Сарапул в настоящее время - город с большими проблемами, здесь людей с отклонениями в психике могут призывать в армию, здесь повальный алкоголизм и пофигизм. Для наглядности абсурдности всего происходящего приведу пример начальника Сарапульского ОРЧ № 3 УБЭП МВД УР майора милиции Виталия Малюка. Успеваемость этого высокопоставленного милиционера, отвечающего сегодня за борьбу с экономическими преступлениями в 100-тысячном городе и окружающем Сарапульском районе, была, мягко говоря, значительно ниже средней. Но это не помешало сыну влиятельного удмуртского политика и бизнесмена Михаила Малюка, вылетев после седьмого класса из двух школ Сарапула за хроническую неуспеваемость, окончить среднюю школу экстерном! А потом получить диплом высшей школы милиции Удмуртии. Прошлым летом этот молодой и перспективный милиционер на центральной Красной площади Сарапула на глазах людей избил свою подругу. И ему ничего за это не было! Даже маломальского порицания за недостойное поведение, а недавно заговорили, что Виталий Малюк скоро получит очередное звание – подполковника милиции! Город все стерпел. А сколько таких «сарапулов» по России? Верно, таких городов большинство. Вот и живем в стране, где все поставлено с ног на голову.