В Ижевском доме-интернате для престарелых и инвалидов с пожарной безопасностью все более или менее в порядке. Но не дай Бог там когда-нибудь оказаться.«Коллеги, я вас пригласил для того, чтобы обсудить проблемы, связанные с той страшной трагедией, которая случилась 31 января в селе Подъельск Республики Коми. Вы знаете, что там погибло 23 человека, это больные старики, инвалиды, которые двигаться не могли, они просто не смогли выбраться из горящего здания, - начал совещание по вопросам обеспечения безопасности социальных учреждений президент Дмитрий Медведев. - Такой трагедии не случилось бы, если бы не было столь циничного, запредельно циничного, просто безнравственного отношения к судьбам людей, живущих в домах престарелых. Мы знаем, это не первая трагедия такого рода».
После трагедии в Республике Коми государство в очередной раз обратило внимание на забытые всеми дома престарелых. Почему в очередной раз? Очень просто - дома престарелых горят с завидной регулярностью. Так, например, в ноябре 2007 года сгорел дом престарелых в Тульской области, в огне погибли  32 беспомощных старика. В марте того же года произошел пожар в доме-интернате для престарелых и инвалидов в городе Ейске на Кубани, тогда заживо сгорели свыше 60 стариков. Всего же за последние четыре года, как подсчитало агентство «Вести.ru», произошло 8 аналогичных трагедий, в которых погибло более 300 человек. И каждый раз руководители страны собирают совещания, на которых приходят к гениальному заключению: что-то нужно делать.

Загадка!
В пресс-релизе Министерства социальной защиты населения Удмуртской Республики от 10 февраля 2009 года приведены следующие данные: «В настоящее время открыты 22 специальных дома на 596 мест для одиноких престарелых граждан». «У нас только один дом-интернат для престарелых», - удивил меня директор Ижевского дома-интерната для престарелых и инвалидов Константин Валерьевич Коньков. «Но как один?» -  «Вот так, один, а по республике их всего два».
Чтобы разъяснить ситуацию, я позвонил в Министерство социальной защиты населения УР. Учитывая, что сайт министерства в Интернете не работает, а старый телефон не функционирует, чтобы узнать новый номер телефона, мне пришлось звонить в другие ведомства. Заветный номер мне сообщили в Министерстве культуры Удмуртии.
«Больше никаких комментариев, у нас приказ начальства, все вопросы в письменной форме, пожалуйста», - ответила мне непредставившаяся женщина на том конце провода. На этом наш разговор был закончен, вопросов стало еще больше. С одной стороны, министр Андреева отчитывается перед прессой, что, мол, все хорошо, а с другой - ее аппарат в тот же день полностью закрыт для общения, чем не политика двойных стандартов?

После проверки
После накруток из Москвы 10 февраля в Ижевском доме-интернате для престарелых и инвалидов проводилась проверка. Наведались начальник Госпожнадзора Ленинского района, инспектор Госпожнадзора, районный начальник управления соцзащиты, помощник прокурора. Я же появился там к концу дня, когда проверка была закончена и ревизоры уехали. Светлана Николаевна Семакина, комендант, сидела в своем кабинете и общалась с персоналом. После того как ее сотрудники с мрачными лицами удалились, я зашел к ней.  Комендант после моего представления с недовольным видом пробурчала: «С утра до вечера ведь…» Потом взяла себя в руки и, широко улыбнувшись, предложила присесть. После непродолжительного разговора мне был выделен сопровождающий в лице специалиста по социальному обслуживанию - Тамара Анатольевна Клешнина.
Тамара Анатольевна проводила меня к директору. «Он у нас не очень прессу любит», - сразу предупредила она меня. Администрация располагается в доме престарелых на первом этаже. Сам директор сидит в соседнем кабинете, неподалеку от своей приемной. «Он давно на своем посту?» - спросил я про Константина Валерьевича. «Пятнадцать лет. Раньше у нас директор был Тубаев, вот тогда у нас постоянно были журналисты, а этот директор почему-то не очень жалует прессу, - продолжала предупреждать моя собеседница и добавила: - Хотя вроде и скрывать-то нечего». «Как сюда старики попадают?» - поинтересовался я. «По большей части сдают родственники», - вздохнула Тамара Анатольевна. Также она сообщила, что 75 процентов пенсии у старика идет на проживание, на медицинские услуги и так далее, 25 процентов идет пенсионеру на руки. «В город старики могут выходить в любое время, съездить куда-нибудь или в магазин сходить, у нас ведь, я всем говорю, не тюрьма», - смеется Тамара Анатольевна. «Как вы считаете, достойный конец жизни, он тут?» - задал я свой последний вопрос. «Не знаю, но должны и обязаны, на мой взгляд, дети ухаживать за своими родителями, невзирая ни на что, их воспитывали, содержали, и отплатить они должны тем же», - получил я в ответ.

Господин директор
Директор дома интерната господин Коньков оказался человеком невысокого роста, в хорошем костюме, с ухоженной бородой, очки придавали его лицу очень интеллектуальный вид. «Все хорошо», -  улыбнувшись, начал наш разговор Константин Валерьевич. «Я понимаю, что все хорошо, но все-таки…» - так же с улыбкой отреагировал я. «После случая в Коми у нас была проверка, как раз сегодня, - начал рассказывать директор дома престарелых. - Пожарная служба проверяет нас раз в год, нарушения, конечно, выявляются, но незначительные». После непродолжительного разговора я попросил показать, как живут старики. «А какой смысл в этой экскурсии?» - «Посмотреть, в каких условиях доживают свой век старики». - «А что смотреть-то? Люди работают, зачем их отвлекать?» После чего пустился в долгие рассуждения: «Вы же будете оценивать то, что вы увидите, а мнение на чем основано, на лично вашем видении, а это неправильно, ведь вы потом напишете статью, вы это отразите на бумаге, а у нас есть социальные стандарты, и в соответствии с этими стандартами люди здесь и живут, и вообще у нас у всех разное видение того, как человек должен жить».
Вдруг  внимание Константина Валерь-евича привлек диктофон, висевший у меня на шее. «Выключите его!» - грозно попросил он. Я выключил. «Понимаете, если вы меня не пустите, возникнет ряд вопросов, а что же можно скрывать за стенами дома престарелых, и в итоге это обойдется вам же боком, - попытался я убедить Константина Валерьевича. - Я буду вынужден написать, что меня не допустила администрация». «Вы меня шантажируете?» -  улыбнувшись, парировал г-н Коньков. «Нет, просто констатирую факт», - сказал я. «Хорошо, проводите его, Тамара Анатольевна, но только при условии, что никакой видео- и фотосъемки», - сдался директор.

Старики
Неплохой ремонт в комнатах на втором этаже, старики, сидящие на креслах-каталках в коридоре напротив телевизора. «А ты чего сидишь спиной к телевизору?» - мягко и с улыбкой спросила Тамара Анатольевна старушку. «А я гляжу, что и как, слежу за всеми», - весело ответила та. Комнаты разного типа, одноместные, в которых проживают участники ВОВ и блокадники (блокадник, впрочем, здесь остался всего один), а так комнаты в основном четырехместные. Старики были очень рады видеть Тамару Анатольевну, все здоровались, благодарили за уход. Пройдя по жилой части, мы направились на третий этаж. И по пути к лифту я спросил, указывая на коридор, что там? «А там у нас лежачие, думаю, туда не стоит», - сказала Тамара Клешнина. «Давайте попробуем», - предложил я и направился в отделение милосердия. «К сожалению, актовый зал сейчас закрыт, библиотека тоже, но у нас такой большой и хороший актовый зал, очень жаль, что вы его не увидите, - посетовала моя сопровождающая. - Библиотекарша уволилась, и пока следить за библиотекой некому». На автоматическом кресле-каталке по коридору ездил преклонного вида старичок. Поинтересовавшись, как у него дела, мы пошли дальше. Сидевшая на кресле бабушка вдруг резко схватила за руку Тамару Анатольевну и, протянув связанные варежки, с трудом проговорила: «Это вам, подарок…» Посмотрев на комнаты в самом начале коридора, я был удивлен довольно неплохим ремонтом.
Тут вдруг появился директор дома-интерната, сообщивший, что решил присоединиться к нашей экскурсии. «А санузел показывали? – спросил он. - Пойдемте, пойдемте». И действительно, туалет в первых комнатах был просто шикарный, большой, красивый, с новой сантехникой. Однако, пройдя немного дальше, обнаружилось, что ремонт сделан не везде, скорее даже по большей части не сделан. «Сколько средств нам выделили, столько мы и сделали», - констатировал увиденное директор. Потом мы встретили старушку, о которой я писал в начале этого материала...
Подавленное настроение, с которым я уехал из дома престарелых, появилось не от состояния самого дома - оно вполне нормальное, - а от того, что этим людям, как ни крути, очень одиноко, они оказались никому не нужными, даже собственным детям, которые их сюда и сдали. Всего данный интернат, как мне сообщили, рассчитан примерно на 300 человек. Именно такое количество стариков сгорело по стране за последние четыре года...
«Какие-нибудь нарушения выявлены комиссией?» - спросил я директора после нашего обхода. «Незначительные, у нас все по правилам, все по нормам. Ну вот, например, у нас краска на стенах запасного выхода старая, уже не соответствует нормам, а что нам делать? Нам сколько денег выделяют, на столько мы и делаем, выше головы в данном случае не прыгнуть», - ответил он. В итоге, если вдруг что-то случится, и решающим фактором будет именно  легковоспламеняющаяся краска на стенах запасного выхода, кто будет виноват? Да никто, интернат денег не получил, поэтому и не смог покрасить стены, Министерство социальной защиты скажет, что выделило средств ровно столько, сколько в бюджете заложено. А кто виноват, что у нас бюджет такой? Я поблагодарил Константина Валерьевича за экскурсию и стал уходить. Засобирался домой и директор. Докуривая на крылечке сигарету, я наблюдал, как руководитель дома-интерната садится в красивую «Волгу» правительственного типа, с шофером. И, смотря на удаляющийся автомобиль, еще раз подумал: на машины с личными водителями деньги у государства всегда есть, а на краску, получается, что никогда нет…