ИХ ПРОСТО ЗАБЫЛИ

- Дмитрий Александрович, Вы читали всё то, что писали об интернате и о Вас лично в последние несколько дней?

- Видел всего две публикации - в «Комсомольской правде» и в «Московском Комсомольце». В «Московском Комсомольце» мне одна фраза не понравилась, которую мне приписали, о том, что ребята у нас кантуются год, а потом идут дальше по этапу. Это не моя фраза. Остальное, в принципе, так, как есть. В «Комсомольской правде» несколько удивили слова Павла Алексеевича (Астахова) про стоматологическое кресло, что надо разобраться, почему по документам кресло новое, а по факту старое. Что вся страна после этих слов подумает про директора? На совещании у Волкова Александра Александровича об этом говорили, что этот вопрос в принципе решен, но пока нас только включили в программу на 2010 год.

- Многие, наверное, запомнили кадры, как уполномоченный по правам детей Павел Астахов отчитывает директора в туалете интерната. Вас эти кадры не покоробили?

- Вопросы-то задавались конкретные, другое дело, что отвечать мне на них не давали. Потом, правда, Астахов уже стал немного по-другому разговаривать. По крайней мере, мне кажется, он задумался. Услышал ли? Я так скажу: когда совещание у президента Удмуртии заканчивалось, я высказал просьбу – съездите ещё раз в интернат и поговорите с детьми, потому что на этом совещании было заявлено, что дети написали записку в мою защиту под диктовку взрослых, со всеми запятыми. У нас учителя работают, ЕГЭ, вообще-то, собираемся сдавать. Что такого, если все запятые проставлены? Я сказал: почему вы детям-то не верите? К чести Астахова, он потом во второй раз приехал в интернат. К отбою, около 10 часов вечера. Минут двадцать с детьми общался, автографы раздавал. Вчера НТВ это показывало. Они, конечно, мне потом звонили все взбудораженные: вот он к нам приезжал, мы ему всё рассказали, и про записку, что сами её писали. Я, в самом деле, никакого отношения к ней не имею, хотя мне, конечно, очень приятно было, что ребята подписи эти насобирали.

- А что ждет воспитанников интерната в случае расформирования?

- Давайте без комментариев. Если будет принято решение о расформировании интерната и меня окончательно отстранят, у меня всё же будет одно пожелание, чтобы со мной посоветовались, как это сделать с наименьшими потерями для ребятишек, для их психики.

- Их раскидают по другим интернатам, находящимся в таком же разрушающемся состоянии.

- Я не могу это комментировать, потому что от меня такоё решение не может исходить по морально-этическим соображениям. Но в нынешнем состоянии интернат обречен. Нужно снести и построить на этом месте новое здание. Вы видели интернат изнутри? Это казарма.

- Но говорят, что Вы как раз начали менять ситуацию в лучшую сторону.

- Отремонтировали комнаты, пол покрыли лаком, так что стало видно, что он деревянный. Линолеум в коридорах в конце концов удалось постелить. Мы полтора года судились с ООО «Стигма», которое выиграло котировку на проведение ремонта. Они решили сэкономить и постелили несертифицированный линолеум. Мы им на это указали, они всё свернули, увезли и предложили потом расторгнуть договорные отношения. Пришлось пройти через арбитражный процесс.

- Финансирования хватает?

- В принципе, достаточно, но всё дело в том, как спланировать расходы. Есть статьи, на которые дают с «горкой» (зарплата, коммуналка), а другие статьи, где шурупы, одежда, медикаменты, - там совсем никак. Ну что такое 10 или даже 25 тыс. на медикаменты? В течение года нам деньги по расходным статьям приходится передвигать, но в прошлом году первая передвижка на ремонт прошла только 16 июля. В июле же пожарные спальный корпус закрыли по суду. А когда мы школу должны сдать к учебному году?

- Вернёмся к детям.

- Ребята очень интересные, эмоциональные, очень расстраиваются, услышав слово «нет». А его они слышат часто. Больше всего я не люблю отвечать «нет», когда они просятся домой на выходные, когда за ними приходят их родственники. Порядок знаете? – говоришь им. Должны быть разрешающие документы. Мы готовы отдавать им продукты на выходные, но только документы пусть оформят.

- Это сложно?

- Надо взять справку в собесе о составе семьи, справку о заработной плате, характеристику с места работы.

- Что, каждый раз?

- Нет. Надо один раз собрать и получить разрешающие документы. Раньше, бывало, приходили ещё и подвыпившие родители. Говоришь: стоп, вы себя видели? Нельзя. А дети потом плачут…

- А что за карманные деньги Вы им раздаёте?

- Карманные деньги в сумме 100 руб. в неделю выделяются им по закону. Это бюджетные деньги, причем в самом тексте закона слов про карманные деньги нет, но есть методика, и в этой методике деньги заложены. Так совпало, что эта норма начала действовать в 2007 году, когда я пришёл работать в интернат. Раньше у нас были такие, например, административные правонарушения, как украл «Рондо» - мятные таблетки, в секонд-хэнде кофточку украла. Сто рублей в неделю, конечно, мало, но, с другой стороны, в среднем на интернат это 10 тыс. руб. в месяц, 120 тысяч в год.

- Еще, наверное, ни одному жителю Ижевска не удавалось так неожиданно и быстро прошуметь на всю страну, как воспитаннику школы-интерната №2 Артуру Рубинчикову, спровоцировавшему 11 детей резать себе вены. Он как вообще - адекватен?

- Адекватен.

- Это что такой «дембельский» синдром?

- Не комментирую.

- Как сейчас выяснилось, в отличие от многих ваших воспитанников ему было даже где жить – гостинка, пусть муниципальная, но отдельная. Как ему, сироте, это удалось?

- Дом в центре Ижевска, где жили его сестра, брат и покойная теперь бабушка, был снесен. Его сестре и брату сделали квартиру, а об Артуре, который с ними никогда не жил, забыли. Когда мы занялись этим вопросом, он очень болезненно всё воспринимал, считал, что его хотят обмануть. Он даже ходил на встречу с избирателями депутата-директора фирмы, говорил, что тот хочет его «обокрасть». Но мы тогда уже искали ему жильё. Предлагали разные варианты, но он получил жильё почти в центре – у ДК «Редуктор». Абсолютно нормальная малосемейка, я её смотрел.

- Почему же он не хотел переезжать из интерната?

- Мальчишка же умный: за квартиру, которая сейчас сдаётся, - три тысячи всё равно поступают к нему на книжку, за коммунальные расходы платят жильцы. Если он уйдет из интерната, все расходы лягут на его плечи, останется в интернате – здесь ему делать ничего не надо.

Мы коллективно вместе с моим заместителем по административной и воспитательной работе, воспитателем Артура и двумя социальными педагогами предложили пять различных вариантов. Я ему предоставил право выбора, чтобы человек сам решил.

Из всех этих вариантов наиболее приемлемый для него был (и он сам это признал) вариант, когда он бы доучился в 10 классе, съехав из интерната, потом мы бы помогли ему поступить в педучилище, способность управлять детским коллективом у него есть. Заканчивает педучилище, трудоустроили бы его к нам, а там по возрасту он бы ещё успел воспользоваться статусом сироты и поступить в университет на спортфак.

Оставить его еще на год жить в интернате я официально не мог, нормативные документы разрешают это только в отношении выпускников, у которых нет своего жилья. Артур почему-то считал, что это возможно до 23 лет. Но до 23 лет только сохраняется статус сироты. Он просил показать ему документы, но я не смог этого сделать сразу, потому что мой компьютер находился в РОВД.

- Почему в РОВД?

- Вы не знаете эту историю? В конце ноября в мой служебный кабинет залезли, вытащили компьютер, монитор, видеокамеру, фотоаппарат – это всё школьное имущество - и сотовый телефон.

- Нашли тех, кто это сделал?

- Днём мы прошли по комнатам - ничего не было, а вечером приехала милиция фотографировать ребят, чтобы обновить базу кримнета, открыли шкафчик, а там компьютер. Ребята объясняли, что нашли его на улице и хотели отдать на следующий день. Ведётся следствие, поэтому я не могу говорить, кто прав, кто виноват.

- Я думаю, что в освещении СМИ этой истории, получившей такой серьёзный резонанс, было бы лучше, если бы на месте директора интерната оказался какой-нибудь бездушный бюрократ. Вас в силу того, что дело подняли на такой уровень, всё равно надо за что-то оттоптать.

- Меня будут топтать за неопытность, за молодость, второй камень в мою сторону – это попавшая в СМИ история с судимостью моих воспитателей.

- Не раздражает, что люди, которые сейчас будут Вас критиковать, сами никогда не взвалят на себя такой груз ответственности?

- Так всё и происходит. В интернат каждый день приходят проверяющие, начинают кричать: дайте нам статистику и т.д. Мы всю статистику регулярно сдаём, они должны её обрабатывать и работать по ней. Но теперь, когда поднялся скандал, легче прийти и спросить. Например, уполномоченная по правам ребенка в Ижевске Ольга Вадимовна Пишкова отказала мне в праве быть зрелым человеком в моём возрасте.

- Это в каком?

- Тридцать три года.

- Между вами конфликт?

- В декабре она написала на меня заявление в прокуратуру, чтобы проверили, должным ли образом директор справляется со своей работой.

- То есть поступила как…

- Как обычный чиновник. Я предлагал ей - давайте вместе будем работать над исправлением ситуации. Она говорит: надо закрывать интернат.

- В отношении Вас теперь возбуждено уголовное дело?

- Уголовное дело возбуждено по факту халатности в отношении неопределенного круга лиц. Многие сейчас в интернате хотят уйти на больничный либо уволиться.

- Вас же отстранили от участия в делах интерната, стоит ли брать всё это в голову?

- Меня-то отстранили, но люди-то остались, это люди, с которыми я работал…