ЛИКВИДАЦИЯ

Я неуверенно потянула на себя железную калитку, на которой с внутренней стороны болтался висячий замок. Калитка оказалась открытой, а замок висел на одной из створок. Узкой тропкой среди сугробов (территория ижевской школы-интерната № 2 сейчас занесена снегом по пояс) я двинулась вглубь. Тропинка привела меня прямо к единственному (из трёх) обитаемому зданию – жилому корпусу интерната, тому, что ближе к ипподрому. О том, что интернат уже расформирован, я узнала накануне, во время пресс-конференции, посвященной событиям годичной давности, когда несколько подростков в знак протеста нанесли себе раны на руках и предплечьях.

Год назад, в ночь с 31 января на 1 февраля, группа воспитанников ижевской школы-интерната № 2, подстрекаемая, по версии следствия, неформальным лидером, на тот момент 17-летним Артуром Рубинчиковым, совершила массовую попытку «суицида» - 12 мальчиков в возрасте от 7 до 14 лет нанесли себе резаные раны. Акция сопровождалась действиями погромного характера: ребята выбили несколько оконных стекол, сломали какую-то мебель. Угрозы жизни полученные ранения не представляли - через пару часов, проведенных в больнице, забинтованных пацанов отпустили с повязками на руках обратно в интернат. Уже на другое утро они сидели на уроках в школе.

Благодаря Интернету «сиротский бунт» в Ижевске получил всероссийскую огласку. В рунете появились не только подробности и детали самого происшествия, но даже полный поименный список участников массовой попытки «суицида». В «разбор полетов» вступил только-только назначенный тогда на пост уполномоченного по правам ребёнка при президенте России Павел Астахов. Выводы комиссии, возглавляемой омбудсменом, были оглашены им на совещании при Президенте УР: уволить министров образования, здравоохранения, главу городской администрации, начальников ижевских управлений по образованию и здравоохранению, предупредить о неполном служебном соответствии министра внутренних дел, «влепить» выговор прокурору Удмуртии, уволить директора интерната и виновных сотрудников, сам интернат расформировать. Это было в середине февраля прошлого года.

Уже в конце февраля чрезвычайная комиссия доложила свои выводы и рекомендации на совещании при главе Администрации г. Ижевска Александре Ушакове, который не только остался при своей должности вопреки рекомендациям Павла Астахова, но и «рулил» ситуацией по выводу интерната из форс-мажорной ситуации. А «главным» по «очищению авгиевых конюшен» был назначен его заместитель по социальным вопросам Александр Прозоров, чей доклад, несмотря на молодость докладчика, был выдержан в лучших бюрократических традициях и занял большую часть отведенного для совещания времени.

Представители СМИ и общественность после того совещания должны были уйти ублаготворенными – виновные наказаны (уволен директор интерната Дмитрий Гавриков, ушёл в отставку начальник управления образования Валерий Шляфер), добродетель торжествует (власти наконец плотно занялись положением дел в интернате, туда пошли ученые, делаются инвестиции). Как клятвенно заверил Александр Ушаков, школа-интернат №2 расформировываться не будет, здания «реконструируют», а детей «социализируют». Особенно впечатляли уже купленный специально для интерната комплект стоматологического оборудования и школьный автобус – для транспортировки школьников в городские школы на период ремонта и, как утверждал Ушаков, постройки нового школьного здания.

Между 26 февраля и 20 мая – неполных три месяца. Новым назначенцам на должности уволенных – заведующей гороно Ирине Клименко и директору интерната Елене Лучихиной – практически даже не дали развернуться, проявить себя. Постановление главы Администрации г. Ижевска Александра Ушакова № 493, поставившее точку в этой истории, датировано 20 мая 2010 года. Вот его содержание:

«В связи с несоответствием современным санитарно-эпидемиологическим, противопожарным требованиям, руководствуясь Уставом города Ижевска, ПОСТАНОВЛЯЮ:

1. Закрыть Муниципальное образовательное учреждение для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, «Школа-интернат № 2» на реконструкцию с 1 сентября 2010 года;

2. Начальнику Управления образования Администрации города Ижевска И.А. Клименко обеспечить перевод воспитанников в количестве 58 человек в аналогичные учреждения Удмуртской Республики до 1 сентября 2010 года».

Никаких совещаний, консультаций, экспертов и экспертиз – закрыть, а детей перевести. Что такое «реконструкция» и какова перспектива учреждения, узнать не удалось. Но, судя по тому, что никаких средств даже на проектно-изыскательские, не говоря уже о ремонтно-строительных работах, в бюджете Ижевска не заложено, можно сделать вывод, что оставленный фактически бесхозным интернат обрекли на разрушение.

Потом столь же кулуарно его можно будет вообще снести, а высвободившемуся земельному участку найти иное применение.

На мой звонок в Управление образования Администрации г. Ижевска неожиданно ответила не секретарь приёмной, как обычно, а сам начальник, но уже не Клименко, а новый – Николай Кулёмин. Узнать на сайте городской администрации дату его назначения так и не удалось. Новый руководитель городского образования сообщил мне, что специалиста управления, занимающегося вопросами интернатов, мне искать не нужно – его назначили всего три дня назад, и ответить на мои вопросы он всё равно не сможет. Сам же г-н Кулёмин заявил примерно следующее: всё закрыто на реконструкцию; планируется в будущем на базе интерната открыть семейный детский дом; сейчас всё «заморожено», а оборудование передается в аналогичные учреждения. Сильное раздражение, даже негодование у Николая Александровича вызвал мой вопрос-«провокация» - я попросила его высказаться по поводу того, не может ли на месте интернатской территории появиться новый микрорайон жилой коммерческой застройки. Николай Кулёмин такую вероятность полностью отрицал.

Теперь впечатления от посещения самой школы-интерната. Всё завалено снегом. На крышах висят угрожающего вида снежные «шапки», которые того и гляди рухнут. Правда, падать им не на кого – ни детей, ни педагогов, ни сотрудников здесь уже нет. На территории площадью более четырех гектаров, как известно, расположены три капитальных корпуса – это здание школы, два спальных корпуса (один из которых закрыт уже в течение нескольких лет), котельная, ряд хозяйственных построек, стадион, детская и спортивные площадки. Людей здесь сейчас можно найти только на первом этаже спального корпуса – это «ликвидаторы».

На вахте меня направили к «директору» Татьяне Николаевне. Женщина своё «директорство» отрицала, говорила, что она тут только «завхоз», фамилию назвать отказалась и утверждала, что она здесь «человек совершенно новый». Как зовут «завхоза», я потом узнала без неё – Татьяна Теплова. Начальник управления утверждал, что она была здесь завхозом еще до расформирования интерната. Может, это и неважно, главное – тенденция. Татьяна Николаевна Теплова перебирала накладные – шла рутинная работа по передаче материальных ценностей с баланса на баланс. Койки, простыни, матрасы… По словам завхоза, в данный момент отапливается не только здание, где происходил наш разговор, но и «другие», не уточняя, какие именно. Поскольку старый спальный корпус стоит в полном запустении, с выбитыми стеклами и заколоченными окнами первого этажа, можно предположить, что пока не «размороженным» остаётся здание школы.

О судьбах участников этой драматической истории, послужившей «спусковым крючком» к событиям прошлого года, сообщили участники пресс-конференции, проводившейся в офисе Прикамского правозащитного центра в пятницу, 28 января.

Максим Белоковыльский, адвокат Дмитрия Гаврикова, бывшего директора школы-интерната № 2. Его подзащитному лишь 14 января этого года было предъявлено обвинение по статье 293 (халатность) УК РФ.

Почти год он был для следователей только «свидетелем» и вдруг стал «обвиняемым». В деле почти 30 томов. Обвинение Гаврикова базируется на экспертизе, проведенной, главным образом, сотрудниками аппарата Павла Астахова. Адвокат Белоковыльский считает обвинение «зыбким, необоснованным», непонятно, говорит он, какие нормы каких инструкций нарушил его подзащитный. Сам Дмитрий Гавриков вернулся в школу каратэ, где и работал до прихода в интернат. Следствие продолжается.

Людмила Кузнецова, адвокат Артура Рубинчикова, того, кто год назад «заварил всю кашу», напомнила, что сейчас Артуру уже исполнилось 18 лет, он совершеннолетний. Но поскольку на момент совершения инкриминируемых ему деяний он этого возраста еще не достиг, то судят его как несовершеннолетнего, то есть срок (если суд придёт к такому решению) будет сокращен вдвое. В августе прошлого года начались судебные заседания по его делу. Артура Рубинчикова обвиняют в совершении преступлений небольшой и средней тяжести (хулиганство, нанесение побоев, грабёж), изначально в деле фигурировало более пятидесяти эпизодов, но по части из них расследование прекратили в связи с истечением срока давности. По словам адвоката, в следственном изоляторе Артур занимается английским языком, много читает. Мечтает, если наказание не будет связано с лишением свободы, продолжить учебу, в том числе и в вузе.

В пресс-конференции участвовала еще одна «жертва» прошлогодних «разборок» - Ольга Пишкова, бывшая на тот момент уполномоченным по правам ребенка при бывшем теперь главе Ижевска Викторе Балакине. Летом городские власти её должность упразднили, сославшись на то, что формально эта компетенция относится к уровню субъекта РФ. Ольга Вадимовна и сейчас уверена, что ижевский случай – не из ряда вон, он просто «обнажил» системные сбои вообще в отношении к детям-сиротам как общества, так и государства. Не сделано выводов, не извлечен опыт из этого события, считает она. Как всегда, найдены «крайние». А Система – бесчеловечная, равнодушная, одинаково калечащая детей и взрослых – осталась в неприкосновенности.

Кстати, защитник уволенного директора Максим Белоковыльский сообщил, что в колонии для несовершеннолетних своими глазами видел как минимум двоих ребят из числа фигурантов прошлогоднего инцидента, то есть, считает он, при нынешней системе жизненный путь этих ребят предопределен – тюрьма. По-человечески тепло об Артуре Рубинчикове отозвался лишь его общественный «опекун», нечто вроде «шефа» с мехзавода, Николай Гордеев. Он общался с Рубинчиковым на тренировках, ходил на свидания к нему уже после ареста. Он отмечает тягу Артура к учебе, парень даже попросил у тренера учебник по математике.

Что в итоге? Парадоксальным образом выиграла, как кажется, опять Система. «Крайние» названы и уже наказаны или ждут наказания. Дети распределены между другими учреждениями интернатского типа. Когда еще будет, если будет, названный Николаем Кулёминым «семейный детский дом» и что это за «зверь такой»? Никто не знает. Но помяните моё слово – эти четыре гектара земли под расформированной школой-интернатом недолго будут пустовать. Можно даже с большой долей уверенности предположить застройщиков, которые получат в резиденции президента Удмуртии право «освоить» этот «пустырь».