Философский подход к российской Конституции не всегда был единственным из возможных. Двадцать лет назад, в 1993 году, многие горячо поверили в тот прекрасный мир, который описан в Основном законе нашей страны.

Лихие годы

Сейчас такое уже сложно представить, но 20 лет назад граждане время от времени реализовывали данные им Конституцией права напрямую в буквальном смысле. Если у вас нет жилья, а право на него есть, то нужно просто найти себе подходящее жильё и явочным порядком в нём поселиться.

Почти «божественная комедия»: главный федеральный инспектор Дмитрий Мусин решает жилищный вопрос девушки-сироты за семь дней.

Так 12 декабря 1993 года сделали 20 многодетных семей из Ижевска. Они зашли в один из подъездов дома № 26 по улице Карла Либкнехта и просто заняли в нем большую часть квартир без чьего-либо на то разрешения. Дом тогда был только-только достроен, и других жильцов в подъезде не было. Напомним, что речь идет о девятиэтажке, которая стоит рядом с 48-й школой на пересечении улиц К. Либкнехта и Коммунаров.

Можно предположить, как бы развивались события, если бы подобное произошло сегодня. Эта тема, безусловно, вышла бы на федеральные телеканалы. Осмелились бы освещать это событие местные журналисты — открытый вопрос. Зато не вызывает сомнений то, что акцию пресекли бы в считанные часы. В итоге в лучшем случае кто-нибудь получил бы штраф за хулиганство.

Двадцать лет назад всё обстояло иначе. Ситуация была доведена до точки кипения. Тогда в газетах можно было нередко встретить объявления с просьбами о помощи. Просили еду, деньги, одежду и так далее. Как правило, это были объявления, поданные многодетными семьями или матерями-одиночками.

Можно себе представить, до какого отчаяния были доведены эти двадцать семей, если они решились на такой радикальный шаг. Они устраивали захват подъезда не для того, чтобы провести «акцию», кому-то что-то показать, кого-то в чем-то убедить. Они действительно, без всяких шуток, намеревались жить в этих квартирах. Потому что такое право, как считали «захватчики», гарантировано им Конституцией России. Зайдя в подъезд, они закрыли двери и забаррикадировались. В таком осадном положении они прожили целый месяц.

«Прожили» — это, наверное, не очень точное выражение. Правильнее будет сказать «продержались». Подъезд штурмовали милиция, судебные приставы, ОМОН. Месяц никто ничего не мог сделать. Сегодня это звучит немыслимо.

Через месяц подъезд всё же пал под напором правоохранительных органов. Милиционеры зашли внутрь. Всех задержали. По свидетельствам некоторых участников этой акции, ее результатом стало то, что пять многодетных семей всё-таки получили квартиры в этом доме. Внимание! Не условный срок, не штраф, не пятнадцать суток, а квартиры. А что бы произошло, случись такое в наши дни?

Это был потрясающий успех. На его волне была создана Ассоциация многодетных семей, которая, правда, просуществовала недолго и была, по мнению некоторых участников тех событий, развалена «засланцами» тогдашнего председателя Ижевского горсовета Виктора Балакина.

Наше время

В 90-е годы можно было захватить дом, а потом получить в нем жилье. А что делать сегодня тем, кто от жилья имеет только право? Майский пример — Ирина Оборина. В 1993-м ей был один год. Она сирота. Из интерната выпустилась три года назад. За это время у нее появился ребенок, с которым ей приходилось ютиться на съемных квартирах. Она выиграла все суды, которые признали ее право на получение жилья от государства. Но в таких ситуациях даже решение суда мало что значит. Ей всё равно не давали квартиру.

Но потом жильё неожиданно появилось. На сайте главного федерального инспектора по Удмуртской Республике по этому поводу опубликовали странную новость: «В Ижевске в недельный срок сироте выделили квартиру в новостройке». Неделю ГФИ по УР отсчитывал, видимо, с того момента, как девушка достучалась до помощника полпреда Президента России в ПФО Олега Мельниченко. Вот помощник полпреда и устроил встречу Ирины с начальником Управления муниципального жилья Администрации г. Ижевска Николаем Буториным.

Г-н Буторин на встречу явился подготовленным и заявил, что никакой проблемы нет: уже вышло постановление главы Администрации г. Ижевска о выделении жилья Ирине Обориной. Ей выделили целых 29 кв. метров в новостройке. ГФИ по УР Дмитрий Мусин тоже был на этой встрече. Он пообещал лично проконтролировать процесс предоставления жилья. И действительно, спустя некоторое время на сайте ГТРК «Удмуртия» появилась его фотография, на которой чиновник вместе с Ириной стоит в ее новой квартире.

За девушку нельзя не порадоваться. Но, по большому счету, всё это выглядит как натуральный цирк. Собрались представители телеканалов, ГФИ, помощник полпреда, начальник управления... Что, спрашивается, случилось? Сироте дали квартиру. Замечательно, но в Ижевске сотни сирот годами стоят в очереди на получение жилья. Стоят и не получают его. В бюджете стабильно не находится на это денег. А тут вдруг выясняется, что просиживать в очереди в Администрацию г. Ижевска неэффективно. Гораздо эффективнее стоять в очередь к помощнику полпреда. Наверное, всем сиротам стоит теперь встать в эту альтернативную очередь. Только если все сироты это сделают, то, несомненно, окажется, что Олег Мельниченко на самом деле так же беспомощен в решении проблемы жилья сиротам, как и чиновники из ижевской администрации. Проблема упирается в деньги. Их даже находят. Летом, например, было выделено 42 млн рублей на покупку квартир сиротам Удмуртии, но, во-первых, этого слишком мало, а во-вторых, чиновники сетуют на темпы строительства, которые слишком низкие, чтобы обеспечить жильем в срок даже тех, на кого деньги нашлись.

Ушел в ночь

Хорошим примером того, как сегодня решается жилищный вопрос, стало мое недавнее случайное знакомство с бывшим зэком Володей. На свободе он был всего несколько дней и пытался найти себе жилье и работу. Никакого своего жилья у него не было. В тех местах, куда он пытался устроиться, требовали прописку. Где можно прописаться, он не знал. Чтобы снимать самую захудалую комнату, у него не было денег. Я вспомнил, что в Ижевске открылся приют для бездомных. Он ответил, что уже был там, но его не пустили. Еще он был в нескольких храмах, надеясь, что там найдется где переночевать, но и там ему отказали. На вид Володе за сорок, может быть, около пятидесяти. На улице шел снег, а у него даже шапки не было.

Он рассказал, что собирается делать дальше. Его план — попасть обратно в тюрьму. И это можно понять: на свободе ему жить негде, а в тюрьме кормят и есть крыша над головой. Он сказал, что не хочет совершать ничего серьезного, поэтому намерен ограбить нескольких людей, отобрав у них телефоны или еще что-нибудь в этом роде. Всё это звучало абсолютно дико, но, с другой стороны, действительно, что должен делать человек, который вышел из тюрьмы и у которого нет в этом мире ни друзей, ни родственников. Если есть те, кто его осуждает, то пускай снимут шапку и походят целый день по улице. Где человек может поспать ночью зимой, если у него нет дома? Единственный способ не совершать преступления для таких людей — это стать бомжом, попробовать построить себе укрытие где-нибудь на теплотрассе. Можно ли пережить зиму, ночуя на теплотрассе? Не уверен.

Таким людям нужна немедленная помощь. Должна существовать четкая программа их реабилитации. Потому что иначе — это готовые рецидивисты. У них просто нет другого выбора. Более того, некоторые из них, такие как Володя, даже не хотят совершать преступления. Они готовы работать. Но им негде переночевать, а программы по их реабилитации либо не существует, либо она не работает.

Тварь дрожащая и право имею

Жилищный вопрос испортил зэка Володю. Но представляется, что не только его. Для сирот, многодетных семей, просто бездомных вопрос крыши над головой остается фантастически сложным. Если у кого-то он вдруг решается, то приезжают ГФИ, градоначальники, журналисты — все, вплоть до президента республики. Каждый фотографируется со счастливчиком. Но большинство остается ни с чем, то есть со своим правом из Конституции. Если бы можно было это конституционное право на жилище поменять хотя бы на маленькую однокомнатную квартирку, то многие, наверное, согласились бы остаться бесправными.