Как мне не без труда удалось выяснить у местного руководства, пансионат «Геч» был выстроен в 1968 году для Тбилисского политехнического института. С тех пор, по-видимому, здесь ещё ни разу не проводили ремонт.

Удобства

Сразу оговорюсь, что путешествие запомнится мне не текущим бачком в туалете, но из песни слова не выкинешь. Первое, с чем мы столкнулись, вселившись в номер, был именно он. На наше замечание кастеляншна Марина беззаботно ответила, что, мол, пока же не бежит вовсю. А так – терпимо. Значит, подумала я, платят за воду здесь не по счётчику. Кстати, время от времени бачок замолкал. И по этой тишине мы определяли, что с холодной водой опять перебои. И из крана будет бежать кипяток. Поэтому часто приходилось заранее остужать горячую воду в тазике.

Под стать сантехнике была в 2-местном номере и мебель – три (!) односпальных кровати, 2-створчатый скрипучий шифоньер, две прикроватных тумбочки, третья – под телевизором марки «Оникс» (четыре программы, из них три российские, и одна местная – всё о предстоящих в августе президентских выборах). Как сказала та же Марина, номер получился путём соединения двух комнат, поэтому он выглядел громадным и пустым. Холодильник и утюг – в холле коридора. Холодильник тоже «мастодонт», а инвалид-утюг в середине нашего пребывания внезапно поменяли на современную модель. Наверное, кто-то пожаловался.

Кормление постояльцев происходило строго по расписанию: завтрак с 9 до 10 часов; обед с 14 до 15 часов, ужин – с 19 до 20 часов. Опоздавшим и уехавшим на экскурсии пропуски не компенсировались. Качество еды сносное за исключением низкосортных масла и колбасы, неизменно подававшихся к завтраку и часто так и остававшихся нетронутыми.

Как удалось узнать у местных, пансионат «Геч» в межсезонье выполняет роль спортивной базы для тренировок местных абхазских и российских спортивных команд из провинции. Это заметно по тому, что позади здания пансионата расположено громадное футбольное поле. Пожалуй, тех же размеров, на которых проходили игры ЧМ-2014, демонстрировавшиеся в те же дни по всем четырем телеканалам.

Балкон нашего номера на 4 этаже выходил прямо на это поле, на котором привольно паслись две коровы — рыжая и черная. Здесь же, в тени пышных крон цветущих деревьев, прятались два древних грузовика и какая-то полуразобранная военная установка, по нашим догадкам, генератор. Если смотреть с балкона, в зоне видимости находились два остова недостроенных, брошенных зданий и руины бывшего пансионата. По дороге к морю (каких-то 100 метров), вправо – к российско-абхазской границе или влево – в глубь республики ещё пять-шесть брошенных строений. Впечатление такое, что грузино-абхазская война была не два десятилетия назад (1992-1993 гг.), а, самое большее, лет пять-семь. Многие из россиян спрашивают местных – почему не восстанавливаете? А денег нет, говорят. Коррупция…

После окружающей разрухи не обустроенный и совершенно дикий пляж воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Крупная галька, вулканический серый песок и выброшенные прибоем коряги. В общем, величественно и… пустынно. Лежаков и зонтиков тоже не хватает. Поэтому я сразу же обгорела и больше загорать не пыталась.

Красоты

От пансионата, где мы поселились, до российской границы — полтора километра, это в общем-то, сельский район, где, к примеру, нам в первый день не удалось даже купить тетрадку. Пришлось ехать (за 20 руб.) на маршрутке в райцентр, посёлок Цандрипш, где курортная жизнь «бьёт ключом» и купить можно не только тетрадь, но и кипятильник, и многое другое. Здесь, кстати, сохранилось величественное здание ж/д вокзала сталинской архитектуры. В своё время оно даже попало в кадры фильма Миндадзе/Абдрашитова «Время танцора» (1997).

За 10 дней мы совершили четыре экскурсии – в горы, в Гагру, в Сухум и в Новый Афон. И только из этих поездок мы выяснили, что курортные центры Абхазии всё-таки более или менее восстанавливаются и отдыхающих там достаточно много. Инфраструктура для обслуживания туристов не то что бы на высоте, но она есть. Россиян кормят,
возят, снабжают сувенирами, гидами. Благоприятное впечатление произвели города Гагры, Пицунда, Сухум, Новый Афон. Там руины не так бьют в глаза. Побережье более или менее обустроено.

А что ещё надо российской провинции? Гигантские цветы магнолии на громадном дереве. Горное ущелье с отвесными скалами. Вид сверху на заросшие самшитовым лесом склоны гор, сбегающие к быстрой горной реке.

Самое острое впечатление от в общем хороших местных дорог – это беспечные коровы, пасущиеся почему-то именно вдоль главной автодороги республики. Местные говорят, что им здесь комфортно. Один из туристов привел такой афоризм – «Абхазская корова машин не боится, в шашлык не годится, не доится». Но справедливы лишь два первых утверждения. Молоко эти коровы всё же дают, иначе бы кто их стал держать. Я сама видела, как наш сторож (он же по совместительству пастух и дояр) пристраивал трёхлитровую банку молока к багажнику велосипеда приехавшего к нему родственника.

Водители почти нежно, во всяком случае без малейшего раздражения тормозят, если рогатые не успевают убрать свой круп с дороги. Их объезжают, сигналят. Но коровы не боятся бибиканья, отходят величественно, не поворачивая головы. У меня единственное объяснение этой «снисходительности» - клановая система. Здесь все друг друга знают. Если сегодня сбил чьё-то животное, то претензия не заставит долго ждать.

Общинная система не только работает, она еще и эффективна! Говорят, что правительственный кризис, случившийся здесь в июне – тоже результат клановых «разборок». Собрание старейшин в древнем селе Лыхны, на общинном поле, специально (!) оборудованном для подобных сборищ, не столько элемент этнографической экзотики, сколько реальный институт принятия властных решений. Поэтому предстоящие «выборы» - это, скорее всего, просто смена кланов «у руля».

Запомнилось

После уже упомянутых дежурных красот, сопровождающих путешествие на озеро Рица (горы, каньон, водопады, серпантин и т.д.), стоит отметить, конечно, тоже «дежурные», но увиденные мной впервые достопримечательности Абхазии - это комплекс пещер в Новом Афоне и дача Сталина.

Дача Сталина на Холодной Речке – одна из пяти, что существуют в Абхазии. Иосиф Виссарионович любил этот край. На Холодной Речке, по словам экскурсовода, с 1932 по 1952 годы он бывал ежегодно по 10-15 дней. Говорят, что это место – на высоте 180 метров над Гагрой он выбрал сам. Из окон, обращенных к морю, открывается прекрасная панорама. Я спросила, а где забор? Забора нет. И никогда не было. Естественной преградой служила крутизна склона, а единственная дорога упиралась в мощный «блок-пост», как и сейчас. Эта дача, кстати, не музей, она действующая, государственная. Из имен отдыхавших здесь российских политиков гид упомянула Батурина с Бабуриным.

Для посетителей открыты лишь два нижних этажа дачи, третий – «обитаемый». Но и того, что доступно, достаточно: помещения, обшитые натуральным деревом, без лакировки; столовая с «волшебным» зеркалом (вождь, стоя спиной к пирующим гостям, видел их целиком, с ног до головы); кинозал и бильярдная с прозрачным «зеркалом» в туалете; две из пяти спален, в обеих рядом установлены по две односпальных кровати; наконец, ванная с… немецким унитазом. Ничего «кровавого» именно с этой дачей вроде бы не связано, кроме истории гибели почитаемого здесь большевистского лидера Нестора Лакобы, отравленного, как считают здешние историки, Лаврентием Берия с целью убрать конкурента «у трона».

А новоафонские пещеры, пожалуй, даже и не описать словами. Они похожи на музыку Баха, которую специально в них транслируют, когда по 1,5-километровому маршруту туристы проходят над 10-метровой пропастью в пещерном зале. Для обзора открыты пять или шесть из двадцати с лишним известных пещер. Они грандиозны, устрашающи, величественны, прекрасны. Интересно, что вся туристическая инфраструктура внутри пещер ещё советская, обустроенная в 70-е годы. Работает! Бетонные дорожки не скользят, микрофоны и подсветка включаются и выключаются.

Вся Абхазия теперь для меня такая «вертикальная» - это горы от субтропиков (нулевая отметка) до снеговых не тающих «шапок» на высоте свыше 2000 метров; это глубины Черного моря - более 2000 метров, где кроме бактерий уже никто не живёт. О глубине же пещер можно судить так: поверхность двух озер, расположенных в главном зале «Анакопия» находится на отметке 36 метров на уровне моря, их глубина местами достигает 25 метров, при высоте пещерного зала более двадцати. В общем, «музыка»...