О новой площадке мы поговорили с одним из кураторов «Бриколаж.ДОК» Никитой Сморкаловым.

Сергей Чазов: Никита, давай сначала о грустном. Законодательство в плане проката фильмов становится все более строгим. Раньше вы могли просто на словах договориться с режиссером о том, что покажете его фильм в киноклубе. А теперь закон требует прокатных удостоверений. Не скажется ли это на работе «Бриколажа»?

16 июля в 19:00 в Генеральском доме (Летний сад на ул. М. Горького) состоится второй показ кинопроекта «Бриколаж.Док». Зрителям будет представлен фильм «Срок» режиссеров Павла Костомарова, Александра Расторгуева, Алексея Пивоварова. Фильм рассказывает о личной жизни лидеров протестного движения и о протестных событиях марта 2012 года. Вход 100 рублей (оплата входа в музей).
Никита Сморкалов: Если понимать закон буквально, то даже видео «Вконтакте» подпадает под него. Это же публичная трансляция. На нее нужна лицензия. У меня столько видеозаписей на страничке. Целый кинотеатр. Понятно, что ни у меня, ни у миллионов пользователей социальных сетей нет никаких прокатных удостоверений. Поэтому по букве закона нас всех нужно посадить. Но пока непонятно, как будет применяться этот закон. Мы надеемся, что до маразма не дойдет. Я думаю, что вся эта история с удостоверениями коснется настоящих кинотеатров, которые зарабатывают на фильмах деньги. Странно было бы всерьез предъявлять претензии к киноклубам, которые, во-первых, не зарабатывают на этом деньги, а, во-вторых, собирают очень маленькую аудиторию. Я надеюсь, что все обещания «гайки закручивать» - это не по нашу душу. Тревожных сигналов пока никаких не было. Мы показываем, нам позволяют показывать.

С.Ч.: Тогда перейдем к самому проекту. Открылись вы совсем недавно. Был всего один показ. В чем идея? Чего ждать зрителю?

Н.С.: Во-первых, о Музее Ижевска. Это новое клёвое пространство. И, главное, они открыты для экспериментов. Нам сразу захотелось с ними сотрудничать. Они же быстро откликнулись. Мы посчитали, что для документального кино там самая подходящая атмосфера. Тем более, у нас городе нет ни одной площадки, которая бы специализировалась на документальном кино. А мы будем показывать документалистику раз в две недели. На ближайшем сеансе мы будем показывать фильм «Срок» Расторгуева. Так получилось, что наш показ эксклюзивный. Фильм вообще-то идет в открытом прокате в интернете на YouTube, но сейчас его заблокировали как раз, а у нас он есть. Мы общались на эту тему с Расторгуевым. Он позволил. Правда, копии без водяного знака нам так и не прислали, но тем не менее контакт с автором у нас есть. После фильма мы обычно созваниваемся с режиссерами, обсуждаем их фильмы. Но на этот раз связаться не удастся. Расторгуев будет в это время в Норильске, а там очень плохой интернет.

С.Ч.: Как вам само помещение Генеральского дома?

Н.С.: Площадка очень крутая. Мы после показа перемещаемся в главный генеральский зал, где до революции решались все городские вопросы. Оттуда открывается великолепный вид на город. Очень хозяйский вид открывается: слева завод, справа лес и жилые районы, посередине пруд. Все компоненты города. И мы кино заканчиваем смотреть вечером, когда солнце садится и можно наблюдать прекрасный закат. Почему-то с земли, с площадки перед генеральским домом такого вида нет.

С.Ч.: Документальное кино не показывают в больших кинотеатрах, его не так часто можно видеть по телевизору. Возможно поэтому складывается ощущение, что его в принципе мало. Как ты считаешь, есть у вас запас фильмов? Не выдохнетесь ли вы?

Н.С.: Запас есть. На самом деле, у нас документальное кино снимается, просто нет инфраструктуры какой-то, источника, из которого можно было бы узнавать о новостях документального кино. Оно есть, но его негде транслировать.

С.Ч.: А, может быть, само кино этого жанра «несмотрибельно», что называется?

Н.С.: Нет, кино есть очень крутое.

С.Ч.: Крутое это не критерий. Тебе, как опытному зрителю, оно «крутое», а для среднеарифметической «бабы Маши», воспитанной на «Санта-Барбаре», оно несмотрибельно.

Н.С.: Мне кажется, им тоже будет это интересно. Потому что документальное кино — это про обычных людей. И про «бабу Машу», в том числе. Мне пришел в голову «Последний лимузин». В нём нет никакого заумного артахауса. Там жизнь, как она есть. А этого, на самом деле, не хватает. У нас кругом маскарад. Телевидение накачивает своего зрителя развлекаловом. А это не правильно. Человеку нужно не только развлечение. И зритель гораздо лучше, чем думает о нем телевидение. Российское телевидение. «Последний лимузин» тот же в России никому оказался не нужен. Режиссеру удалось продать его только за границей, в Голландии.

С.Ч.: Ты говоришь, «нет артхауса». А может ли вообще документальное кино быть артхаусным?

Н.С.: Трудно сказать. Вообще «артхаус» это плохой термин. Когда говорят «артхаус», то непонятно, о чем идет речь. Что такое независимое кино — понятно. Об этом я могу сказать. Независимое кино это когда тебя волнует какая-то проблема и ты об этом снимаешь. И без разницы, кого еще это волнует.

С.Ч.: А деньги? Кино ведь это всегда деньги.

Н.С.: Говорят, что документальным кино нельзя заработать. Это нам говорила режиссер Дарья Хлесткина. Мы ее спросили, почему в последнее время документалистикой занимаются только женщины. Она сказала, что это может быть потому, что документалистикой денег не заработать. И мужчинам не интересно работать вообще без денег. Она же нам рассказала про то, что ездила искать финансирование на питчинг. Это такое мероприятие, куда съезжаются режиссеры и презентуют множеству продюсеров трейлеры, тизеры к своим фильмам. Она таким образом нашла деньги. Немного, но нашла.

С.Ч.: Неужели нет примеров людей, которые бы хорошо устроились в документалистике?

Н.С.: Исключения есть. Например, Виталий Манский. Он прошел некий естественный отбор. Он хорошие фильмы снимает. И он получает госфинансирование. Может быть, у чиновников есть какой-то план по финансированию независимого кино. Они думают: кому можно дать денег и кому можно доверять. И вот есть Виталий Манский. Правда, в этом году ему отказали. Был большой скандал. Он хотел что-то про Крым снимать.

С.Ч.: Ну, и для кого в итоге-то снимается независимое документальное кино? В кинотеатрах их не показывают, на телевидение не берут.

Н.С.: С инфраструктурой да, всё очень плохо. Есть какие-то специализированные кинотеатры, которых единицы буквально, на фестивалях можно показать, на Западе можно оказаться востребованным. Но фактически многим показывать свое кино негде. На Западе, кстати, есть целые телеканалы, которые показывают документальное кино 24 часа в сутки.

С.Ч.: У нас, кстати тоже есть «24 DOC», но он не вещает в Ижевске.

Н.С.: А я думал, что у нас только телеканал «Звезда».

С.Ч.: Сейчас, я понимаю, аудитория «Бриколажа» это 10-15 человек в лучшем случае. Вы собираетесь наращивать популярность?

Н.С.: Желания, если честно, пока нет. У нас очень душевный междусобойчик. Если собирать большую аудиторию, то это нужно уже совсем другие усилия прилагать. Есть идея провести фестиваль документального кино «междусобойный». Посмотрим, во что это вырастет. Может, к осени уже что-то получится. По поводу аудитории у меня есть некоторое непонимание с тех пор, как я побывал на показе «Трудно быть богом». Фильм же очень тяжелый, сложный. Но при этом билеты на сеанс удалось купить только со второго раза. Я зашел в зал и стал разглядывать зрителей. Это все очень интеллигентного вида люди, в очочках, с высшим образованием на лице. У меня сразу возник вопрос. Где они смотрят кино? Откуда они черпают новые фильмы? Ведь это явно не те люди, которые удовлетворятся голливудскими блокбастерами.