Казанский котел

Центр, возможно, поторопился проститься с угрозой распада России

«Спасибо вам большое за внимание», - сказал президент Путин, завершая в прошлую пятницу заседание Государственного Совета России в казанской Ратуше. Хотя «невнимательных» глав субъектов РФ среди присутствующих не могло быть в принципе. За восемь недель, прошедших с предыдущего Госсовета в Калининграде, Владимир Путин внес для назначения в региональные парламенты шесть кандидатур руководителей регионов (Олег Бетин, Тамбовская область, Анатолий Артамонов, Калужская область, Валерий Шанцев, Нижегородская область, Александр Тишанин, Иркутская область, Николай Федоров, Чувашская Республика и Александр Карлин, Алтайский край), двух «старых» губернаторов «ушли» в отставку (Геннадий Ходырев, Нижегородская область и Борис Говорин, Иркутская область), один губернатор погиб (Михаил Евдокимов, Алтайский край). К следующему заседанию Госсовета России сводка кадровых перемен в регионах пополнится новой лентой событий.

Связь между калининградским и казанским заседаниями Госсовета просматривается невооруженным взглядом. Кремль удачно продемонстрировал широту геополитических интересов России в контексте единства всех регионов страны. Но роль самих руководителей регионов в этих двух масштабных пиар-акциях оказалась сведена лишь к участию в массовых сценах. В случае успеха реформ, направленных на упорядочение отношений двух уровней бюрократии - федеральной и региональной, ничего хорошего старым главам субъектов РФ ожидать не приходится. Как заявил, Путин, а его слово пока еще почти закон: «за делегированные полномочия необходимо уже отвечать. А если они делегированные, то общие правила в той и другой сфере должны формулироваться на общегосударственном уровне. Но исполняться в полном объеме – на местах». Второй попадающей в зону риска стороной становятся представительства федеральных органов в субъектах РФ. В их адрес глава государства высказался ни менее жестко - «Повторяю еще раз: параллельное существование и региональных, и федеральных органов на местах должно быть по этим направлениям прекращено». В общем-то, это тоже удар по региональной бюрократии, поскольку заполнение вакансий федеральных органов в субъектах РФ многие годы происходило за счет кадров местной региональной элиты.

«Казанский» Госсовет на фоне грандиозного празднования 1000-летия столицы Татарстана, видимо, можно считать актом окончательного избавления федерального истеблишмента от фобии распада России. Путин, собственно, так и сказал: «сейчас, когда у всех нас есть уверенность в силе и прочности нашего государства, появилась реальная возможность повысить роль и самостоятельность регионов». Правда при этом президент оговорился: «разумеется, это не сиюминутная, а перспективная и долговременная задача. И эффективно решить ее можно лишь при условии консолидации всей российской власти, при полной определенности общих целей, действий и перспектив».

Теперь перспективы распада России в обозримом будущем не просматривается, так во всяком случае, видимо посчитали в Кремле. Констатировать эту новую геополитическую реальность, действительно, можно было только в одном месте страны – в Казани. Причем процветающей Казани, а не разваливающейся от ветхости. Очевидно, что «переломиться» Россия могла (может) именно здесь, а не на Северном Кавказе, где Чечню Россия уже теряла при «позднем Ельцине», но при «раннем Путине» смогла вернуть снова. Начиная с 1991 года самой главной угрозой распада было отделение татар в самостоятельное государственное образование. Однако, система защиты, выстроенная еще советской структурой административных границ, выдержала десять лет нестабильности.

Новая тенденция к укрупнению регионов именно в этом месте способна привести к обратному эффекту. В случае объединения Татарстана и Башкортостана образуется регион площадью более 200 кв. км, почти примыкающий к государственной границе с Казахстаном и населением, где порядка 40 процентов татары. Возможно, даже больше, поскольку часть находящихся в ущемленном положении татар Башкортостана (где доля башкир составляет не более 29 %) «по паспорту» сегодня могут считаться башкирами.

В этой связи прошедшие зимой-весной этого года в Уфе антирахимовские митинги протеста вряд ли могли «достучаться» до Кремля. Основная часть лидеров протеста в Башкортостане – татары по национальности. Свержение Рахимова на волне протеста рождало нового татарского харизматичного лидера, с претензией на популярность одновременно в Татарстане и Башкортостане. Референдумы по объединению двух татарских республик на фоне уходящего из активной политики бабая Шаймиева – реальный сценарий, который вряд ли мог устроить руководство России. Поэтому произошло то, что произошло – Рахимов пока сохранен (но в августе вынужден был расстаться с «семейными» нефтяными активами), а Шаймиев в зените славы. И сам глава государства благодарит его на глазах всей страны: «Мудрость проявил в свое время Минтимер Шарипович, молодец, спасибо ему большое». И, возможно уже дает понять, кто в будущем возглавит такой геополитически важный регион, вдруг, взяв и предоставив перед своим президентским заключительным словом - слово нынешнему федеральному министру внутренних дел России Рашиду Нургалиеву, татарину и федералу в одном лице.

            Однако уже следующая после начала торжеств в Казани неделя показала, что ни все так гладко и заранее предопределено. На Всемирном конгрессе татар, на который съехалось 1200 представителей татарского народа из 26 стран мира прозвучали весьма жесткие речи в адрес федерального центра, а находящийся в эйфорическом состоянии от торжеств президент Татарстана Минтимер Шаймиев выдал лозунг, вполне подходящий для новой национальной идеи: Мы все можем!