Россия нашла универсальное средство от "голландской болезни"

На днях Министерство финансов в очередной раз отчиталось о росте размера Стабилизационного фонда. По данным на конец 2006 года в нем накопилось 2,2 трлн руб. При этом заблуждением было бы считать, что эти деньги лежат мертвым грузом. С 24 июля 2006 года они инвестируются в облигации государств с наивысшим инвестиционным рейтингом. За этот срок доход от размещения составил 830 млн. долларов. Это более чем достойный результат, учитывая, что таким образом расчетная доходность составила 11,68% годовых при содержавшемся в прогнозе Минфина уровне 3-4%.

На этом фоне с новой силой разгорается дискуссия по поводу правильности выбранной правительством стратегии распоряжения нефтяными доходами. Одним из наиболее частых упреков адрес Минфина, отвечающего за формирование Стабфонда и инвестирование накопленных в нем средств, являются обвинения в том, что «нефтяные» деньги не работают на российскую экономику. При этом ситуация складывается порой весьма парадоксальная: призывая правительство «слезть с нефтяной иглы», оппоненты Минфина тут же предлагают вложить средства Стабфонда в самые разнообразные проекты внутри страны. То, что такие меры, во-первых, еще более усилят зависимость экономики от коньюктуры нефтяного рынка, а во-вторых, спровоцируют резкий скачек инфляции, как правило, остается за скобками.

Как следует из официальных документов, «Стабилизационный фонд Российской Федерации является частью федерального бюджета» и «призван обеспечивать сбалансированность федерального бюджета при снижении цены на нефть ниже базовой». Иными словами, фонд служит России своеобразной «подушкой безопасности» на случай неблагоприятного стечения обстоятельств, а именно – снижения цены на нефть ниже критического для экономики уровня. Всем хорошо памятен дефолт августа 1998 года, вызванный как раз резким падением нефтяных цен. Наличие Стабфонда является страховкой от подобных «сюрпризов» в будущем.

Но и это еще не все. В последнее время в лексиконе экспертов стало весьма популярно выражение "голландская болезнь". Своему появлению оно обязано кризису, разразившемуся начале 60-х годов в Нидерландах после того, как там были открыты крупные месторождения природного газа. В результате возросшего притока в страну валютной выручки от реализации сырья, национальная валюта стала укрепляться, а иностранная обесцениваться, следствием чего стало снижение конкурентоспособности обрабатывающих отраслей. Таким образом, бум в добывающем секторе привел резкому скачку инфляции и безработицы.

Чуть позже с похожей проблемой довелось столкнуться еще нескольким странам. В их числе была и Норвегия, сумевшая, пожалуй, наиболее успешно справиться с описанным выше экономическим недугом. Еще в 90-х годах в этой скандинавской стране был создан государственный пенсионный фонд, в который стали направляться средства, получаемые от продажи нефти. Основной задачей фонда является обеспечение пенсий норвежцев после истощения нефтяных ресурсов страны. По итогам 3-го квартала 2006 года объем фонда составил около 265 млрд. долларов, что является рекордным для Европы показателем.

Немаловажной деталью является то, что все средства норвежского фонда, который также называют «фондом будущих поколений», инвестируются в акции исключительно зарубежных компаний. Буквально за несколько лет норвежскому фонду удалость стать одним из самых влиятельных игроков на рынках акций и облигаций от Австралии до Уолл-Стрит. Только 3-ем квартале этого года размер фонда вырос на 32,1 млрд. долларов, что опять же является рекордным показателем. Что же касается полученных дивидендов, то они направляются на развитие социальной сферы – на оплату восьминедельного ежегодного отпуска, больничных листов, субсидирование детских дошкольных учреждений, выплату материальной помощи матерям-одиночкам, а также финансирование бесплатного образования.

Несколько иным путем пошли власти американской Аляски, после того, как в 70-х годах прошлого века там была найдена нефть. В штате был создан так называемый Перманентный фонд Аляски (APF), в котором аккумулируются 25 % нефтяных лицензионных платежей и налогов. С начала 80-х каждый гражданин штата ежегодно получает на руки чек на выплату дивиденда. Первые чеки были выписаны в 1982 году - тогда каждый гражданин получил за год $1000. С момента образования фонда Аляска стала единственным штатом США, в котором происходит реальное сокращение уровня бедности. В штате практически нет безработицы. К 2000 году годовые дивиденды, получаемые каждым гражданином Аляски, приблизились к $2000. В начале XXI столетия фонд начал наращивать доходы, инвестируя капитал высокодоходные, но рискованные активы. Эффект от таких инвестиций вышел обратный ожидаемому - на фондовой бирже произошло падение, в результате которого выплаты гражданам сократились на 30 %, а бюджет штата оказался в дефиците почти на $400 млн.

Так что российский Минфин, начавший в этом году инвестировать средства Стабилизационного фонда в облигации государств с наивысшим инвестиционные рейтингом, из нескольких, уже опробованных в разное время и в разных странах способов распоряжения нефтяными доходами, выбрал наименее рискованный. Вместе с тем, при всех очевидных плюсах выбранной стратегии, два года существования Стабфонда показали, что в нынешнем своем виде он способен лишь частично сглаживать негативное влияние сырьевых доходов на бюджет и экономику.

Это обстоятельство заставило Минфин по-новому взглянуть на принципы формирования Стабфонда. Согласно недавнему предложению Алексея Кудрина, на его базе планируется создать нефтегазовый фонд, разделенный на две части: резервный фонд и фонд сбережений. Резервному фонду будет отведена та же роль, какую в настоящее время выполняет Стабфонд, а именно - "подушки безопасности" для российской экономики. В случае падения мировых цен на нефть и газ, именно он должен будет обеспечивать полное выполнение обязательств федерального бюджета. Размер фонда предлагается установить на уровне 7 - 10 процентов ВВП. Подобная практика уже есть в Казахстане - там величина нефтегазового трансферта постоянна как доля в ВВП.

Что же касается Фонда сбережений, то его основной задачей станет обеспечение безбедной жизни россиян после того, как нефтегазовые ресурсы будут исчерпаны. И здесь четко прослеживаются параллели с уже упоминавшимся норвежским пенсионным фондом.

При этом различаться части нефтяного фонда будут не только стоящими перед ними задачами, но и по способам управления. Инвестировать в зарубежные активы планируется и средства резервного фонда, и фонда сбережений. Однако Минфин исходит из уровня доходности вложений разных фондов - доходность резервного фонда, как предполагается, будет почти вдвое ниже доходности фонда сбережений. Иными словами, две части нефтяного фонда делятся по степени консервативности вложений: резервный фонд более консервативен, а средства будущего фонда сбережений могут быть вложены в так называемые «высокодоходные рискованные активы», то есть акции и корпоративные облигации. Но инвестироваться они будут на длительный срок, и это должно обезопасить вложения от резких колебаний котировок этих бумаг на рынке. «Американский сценарий» им не грозит.

Таким образом, на основе симбиоза уже обкатанных в других странах стратегий управления доходами от экспорта сырьевых ресурсов Минфином, по сути, предложена собственная концепция «ненефтегазового бюджета». В финансовом ведомстве рассчитывают, что ее внедрение позволит взять под контроль зависимость российской бюджетной политики от колебаний внешней конъюнктуры, а также гарантировать стабильный уровень расходов бюджета в случае неожиданного снижения цен на ресурсы. Параллельно будет решаться и еще одна немаловажная задача - переход к обеспечению большей части расходов бюджета ненефтяными поступлениями. Иными словами – постепенное «снимание» России с той самой пресловутой «нефтяной иглы».

По сообщениям Минфина РФ